Скорый поезд «Новосибирск – Адлер» – 2

Колмаков Олег Владимирович

Остаётся Михаил. Вот тут для меня, уж точно, тёмный лес. Прямо, как девочка на первом свидании. То она хочет, то не хочет. Потому и пудрит нам тут всем мозги.

Нет, чтоб прямо сказать: мужики, вы меня извините, но я зассал лезть под пули. Да, ради Бога! Кто же тебя заставляет? Оставайся здесь с новым паспортом. Немного деньжат тебе подкинем. Какие проблемы? Так нет. Он опять за своё мозгоклюйство. Мол, все вы тут тупые, один я чересчур мудро-вые… Чё же тогда молчал, когда Андрюха трепался с тем козлом по телефону? Вот тогда бы и выпендривался, дескать, ваши условия нас вовсе не удовлетворяют.

Мы, как всегда промолчим в свою вонючую тряпочку, а после, будто впервые слышим: «ребята, вы вообще понимаете, куда путь свой держите»?

– Ведь я, до последнего момента был уверен в том, что ни черта у вас из этой затеи не выгорит. – чуть ли не выкрикнул в своё оправдание Мишка. – Потому и не вмешивался в ваши дела.

– Да ты просто трусоватый гавнюк! – прямо в лицо бросил второму пилоту Серёга.

– Сам ты, гавнюк! – в том же брезгливом тоне ответил ему Михаил.

– Повтори, чё сказал! – не прошло и мгновения, как Матвеев схватил второго пилота за грудки.

– Ну, началось. – поднялся со стула Арсений, уже готовый разнять взбесившихся лётчиков. – У нас все споры этим и заканчиваются. Правда, споры те обычно под пьяную голову происходят.

– Э, мужики!.. А ну, стоять! – вскочил я с места. И если техник, хорошо знакомый с подобными разборками, как-то вяло пытался встать между дерущимися, то для меня это было, практически в новинку. Потому, не мешкая, я тотчас оттащил Серёгу от второго пилота.

– Ссыкливое чмо!.. Подкаблучник!.. Только и знаешь, что за тёщину юбку прятаться!.. – продолжал сыпать непристойностями Матвеев.

– Да, ты на себя посмотри!.. Полное ничтожество!.. Деревенский ублюдок!.. – не отставал от своего командира и Мишка.

– Оба заткнитесь! – взревел я, отлично понимая, что обычными уговорами лётчиков уже не остановить.

И, похоже, мой рык произвёл кое-какой эффект. Лётчики разошлись по разным углам комнаты. Затаив друг на друга глубокую обиду, они временно затихли.

– В данной ситуации, конечно же, имеется и моя вина. – выждав продолжительную паузу, я начал говорить в привычном для меня, спокойном тоне. – Признаю, что мне действительно стоило поторговаться. Однако в ту минуту, я как-то об этом вовсе не подумал. Да, и честно сказать, я вовсе не рассчитывал на чью-либо помощь, надеялся решить этот вопрос самостоятельно. Потому и соглашался со всеми, выдвинутыми мне условиями.

Не прав я был и в том, что не поинтересовался у каждого из вас: согласны ли вы, идти со мной до конца. Не предупредил о возможных последствиях нашей предстоящей вылазки. Как-то не задумавшись, я поставил денежную выгоду выше вашей личной безопасности. Ведь в отличие от меня, вам, по сути, и не за что рисковать, подставлять свою голову под пули.

Мишка, давай без каких-либо обид и прочих недоразумений… – тут-то я попытался найти кое-какой более и менее подходящий компромисс, не ущемляющий чьё-либо достоинство. – …Оставайся здесь. Поверь, и в этом есть своя польза. Ты сможешь присмотреть за нашей квартирой, предупредить о некой возможной опасности. Ведь ещё неизвестно с чем мы вернёмся с того урмана. По крайней мере, у нас будет надёжный тыл, где мы сможем отсидеться, отлежаться, зализать свои раны.

– Андрюха, ты что ж, и в правду решил, будто бы я сдрейфил? – усмехнулся в ответ второй пилот. – Не дождётесь. Я иду вместе со всеми. Ну, а разговор, который очень не понравился нашему командиру, я затеял лишь для того, чтоб вы очертя голову не бросились на поиски своих сокровищ. Да ты сам посмотри на того же Арсения. Мужик, похоже, совсем подзабыл о каком-либо чувстве самосохранения, вон как заблестели его глаза, словно две новенькие золотые монеты.

– Тогда нам остаётся лишь дождаться послезавтра. – вполне удовлетворённый решением Мишки, я потянулся и зевнул. – Сегодняшний день выдался для меня чертовски тяжёлым. Пожалуй, самое время отправиться на боковую.

ЧАСТЬ 10

Невзирая на то, что меня порядком клонило ко сну и мне очень хотелось прямо сейчас погрузиться в бескрайнее небытие ночных видений, тем не менее, уединившись в тёмную комнату, подальше от шумной компании лётчиков, я ещё долго не мог обрести покой. Ворочался, переворачивался с боку на бок, пытаясь найти подходящую позу. При этом в мою башку непрерывно лезли какие-то сомнения и неприятные предчувствия по поводу правильности принятого нами решения вновь отправиться в «мёртвую зону».

Вполне возможно, что на мой разум каким-то образом повлияли предупреждения Михаила. А быть может, данные подозрения были связанны с видимым благополучием: уж как-то легко и просто продвигалась наша подготовка к намеченному отъезду. Возможно, была и иная причина, из-за которой моё постепенное погружение в сон стало каким-то тревожным, рваным и несколько хаотичным. На смену накатывающейся дремоте, вдруг приходило резкое пробуждение, которое тотчас сменялось полупрозрачной пеленой каких-то размытых образов. В конечном итоге, я и вовсе потерял ту незримую грань отделявшую сновидение от реальности. Будто зависнув между двумя мирами, я всё ещё мог слышать отдалённые голоса лётчиков, доносившиеся из соседней комнаты, и в то же самое время, был в состоянии наблюдать какие-то призрачные сюжеты, вовсе не имевшие отношения к окружавшей меня действительности.

Причём, вся эта полудрёмная солянка, отчего-то была мне нынче более чем приятна. Быть может потому, что сопровождалась она ещё и неким монотонным покачиванием. Чуть позже, я уже мог расслышать и отдалённый звук этой самой монотонности: тук-тук; тук-тук; тук-тук….

Именно этот ненавязчивый ритм вдруг напомнил мне стук колёс поезда.

«Эх, отправиться бы нам в тот урман, не в тесном салоне автомобиля, а в комфортабельном купейном вагоне. Хочешь, валяешься на своей полке; хочешь, сиди у окна и наблюдай за проносящимися мимо тебя зимними пейзажами. Едешь себе и едешь, ни о чём не думая».

На какое-то мгновение, представив то блаженное состояние, я перевернулся на спину и потянулся в лёгкой истоме. При этом чисто машинально приоткрыл свои глаза и тотчас растерялся от представшей передо мной картины. Потому как то, о чём я только-только посмел подумать, немедленно обрело свои реальные формы.

«А чему тут, собственно, удивляться? Ведь это мой сон, в котором возможно всякое, в том числе и сказочные перемещения во времени и пространстве».

Ах, да. Я совсем подзабыл рассказать читателю об увиденном.