Скованные льдом
Шрифт:
больше того, чем забрала, я просто свалю отсюда. До сих пор он был настолько клёвым, что
никогда этого не упоминал. Хотелось бы, чтобы так все и оставалось.
Танцор... Танцор. Он моя зона комфорта. Никакого давления. Мы с ним всего лишь два
ребенка в этом чокнутом мире.
– ... попробуй горячую воду. Мега, ты грязная. У меня опять заработал душ. Иди,
воспользуйся.
– Всего лишь немного крови...
– Ведро крови. Может два.
– ...и несколько
– Ты выглядишь, словно попала под грузовик. И еще ты воняешь.
– Это не я, - возмущаюсь я.
– Я бы почувствовала. У меня же супер-обоняние.
Он бросает на меня тяжелый взгляд.
– Мега, мне кажется, у тебя в волосах кишки.
Я в ужасе потянулась к волосам. Думала, что убрала их все по пути сюда. Запустив руки
в кудри, я вытянула длинный скользкий кусок.
Я пялюсь на него с отвращением, думая о том, что нужно или обрезать волосы, или все
время носить бейсболку, затем перевожу взгляд на Танцора и вижу, что он смотрит на меня
так, будто сейчас его вырвет, и мы одновременно начинаем смеяться.
Мы смеялись, пока не стали задыхаться, а затем, держась за бока, лежали на полу.
Кишки в моих волосах. В каком мире я живу? Хотя я всегда была другой и видела вещи,
которые другие люди не видели, никогда не думала, что буду сидеть на диване в
виртуальном бомбоубежище под землей, со скрытыми камерами, люками, мини-ловушками
вокруг, зависать с семнадцатилетним (горячим!) гением, который делает все, чтобы
убедиться, что я ем не только протеиновые и шоколадные батончики (он говорит что мои
кости не получают достаточного количества витаминов и минералов), и который знает, как
сделать так, чтобы душ заработал в Дублине ППС.
А еще он играет в шахматы.
Он ставит на паузу фильм, когда я собираюсь в душ. На ходу хватаю сменную одежду.
Это дом Танцора, а не мой. Но он хранит вещи и для меня, на тот случай, если я
заявлюсь. Как и у меня, у него есть много других убежищ. В этом городе, чтобы выжить,
нужно постоянно перемещаться и запоминать, где и что ты оставил, уходя, чтобы знать, не
проник ли кто-нибудь туда, пока тебя не было. Это беспощадный мир. Люди убивают друг
друга ради молока.
Горячей воды хватило на четыре минуты. Я вымыла волосы, обернула их полотенцем и
стала рассматривать свое лицо в запотевшем зеркале.
Я один сплошной синяк. Мне известна последовательность: черные переходят в
фиолетовые, фиолетовые в зеленые, затем приобретают желтоватый цвет. Я стараюсь
игнорировать синяки. Я смотрю на свое отражение в зеркале и не отвожу взгляд. В тот день,
когда вы отведете взгляд, вы перестанете быть собой. Я никогда не потеряю себя. Ты то, что
ты есть. Смирись или изменись.
Сбрасываю полотенце, пальцами расчесываю волосы, натягиваю джинсы с футболкой и
подумываю о том, чтобы обуть военные ботинки. Танцор выбрал их для меня. Сказал, что
подошвы не так сильно будут стираться. Я решила дать им шанс.
Возвращаясь к дивану, я хватаю другую чашку с маленькими дольками апельсина,
открываю банку с крем-зефиром и намазываю его на них, затем покрываю все это толстым
слоем шоколада.
Танцор и я приступаем к делу. Он опять включает фильм, пока я достаю игровую доску.
Он часами обыгрывал меня в Go Bang2, когда я была здесь в прошлый раз, но чует мое
сердце, сегодня мне повезет. И я даже великодушно уступаю, когда мне выпадает право
ходить первой.
2 Go Bang – игра чем-то напоминает русские крестики-нолики. Побеждает тот, кто первым ставит подряд пять
камней.
Я делаю то, что не делала долгое время - позволяю себе расслабиться. Я пьяна от
фруктов и крем-зефира, и ощущения победы в Go Bang. Я не спала всю прошлую ночь, да и
день был длинным и насыщенным.
Кроме того, Танцор расставил ловушки вокруг своего дома, почти такие же хорошие, как
и мои.
Оттолкнув рюкзак в сторону, я укладываюсь спать на диване, подложив кулак под щеку,
и держа меч в руке.
Не знаю что, но что-то меня будит, приподняв голову и разлепив глаза, я осматриваюсь.
Большие, угрожающего вида мужчины окружают меня.
Я моргаю, пытаясь навести резкость. Это не так-то просто, учитывая, что за время сна
мои глаза еще больше опухли.
Смутно осознаю, что нахожусь под прицелом пулеметов.
Резко вскакиваю и пытаюсь переключиться в режим стоп-кадра, но чья-то рука швыряет
меня обратно на диван с такой силой, что деревянный каркас под моими лопатками трещит.
Я устремляюсь вперед, но меня снова швыряют назад.
Один из мужчин засмеялся.
– Малявка не знает, когда нужно остановиться.
– Она научится.
– Бьюсь об заклад, так и будет.
– Если он позволит ей жить.
– Он, мать твою, не позволит. Только не после того, что она сделала.
– Дэни, Дэни, Дэни.
Я вздрогнула. Я никогда не слышала, чтобы кто-нибудь произносил мое имя настолько
нежно. Мурашки пробежали по всему телу.
Он возвышается надо мной, скрестив руки на груди, предплечья покрытые шрамами