Скрипач не нужен?
Шрифт:
– Идиот, – Неверов высунулся наружу и сплюнул вниз. – Нужны нам его секреты.
– От того, что он идиот, нам не легче. Одним словом, сегодня, часиков в восемь, идем туда…
– Мы с тобой?
– Жора, я не понял, – скривился Драгомилов. – Ты считаешь, что нужно послать кого-то другого?
– А хорошо было бы… да нет, конечно самим надо, – Неверов спрыгнул с подоконника и потянулся, – вспомним молодость. Только вот управимся ли мы вдвоем? Может, Самохина возьмем, для верности?
– А еще половину личного состава не хочешь? Нет уж, будем вспоминать молодость по полной программе и без лишней толпы. Самохину и так будет, чем заняться.
Олег
– Светка, ты не представляешь, кого я там встретил! – возбужденно заорал он с порога. – Ты Зоеньку Гриневскую помнишь? С нашего курса, виолончелистку?
– Это беленькая такая? Ты ей еще тестов по музыкальному анализу написал немеряно?
– Вот именно! И эта самая Зоенька, сидит там, в министерстве: при должности и при бумагах! – Кирилл плюхнулся на табуретку, – Свет, а холодненькое есть что-нибудь?
– Есть чай остывший, сладкий.
– Ладно, давай чай, Слушайте, ребята, что власть с людьми делает, даже такая крохотная! – он взял из рук сестры большую чашку, сделал шумный глоток. – Славная же была девчонка, бестолковая немного, но руки неплохие и вообще, не без способностей. А теперь сидит, такая, вся из себя, дама в персональном кабинете: рука на телефоне, весь стол приказами по министерству, да бланками форм отчетности завален! Зоя Анатольевна она теперь, поняла?
– Кирюш, но это же нормально, – мягко сказала Светлана. – Она уже не девчонка, а сотрудник министерства, сам говоришь: начальник, хоть и невеликий. И то, что ее называют по имени-отчеству…
– Так я же не против отчества, – всплеснул руками Кирилл. – Я сам, уже сколько лет на Кирилла Дмитриевича откликаюсь! Вопрос не в этом, вопрос в том, как дело делаешь! Я ей, естественно, говорю: «Зойка, паршивка ты этакая, где документация по конкурсу в Питере? Ты когда собираешься нам ее отправлять?» Так она про этот конкурс вовсе не помнит! «А чего, – говорит, – ты от меня хочешь? У меня и без этого работы полно, а те, кому интересно, приходят ко мне сами и все приходящие положения по конкурсам, сами смотрят.» И пальчиком в сторону полки тычет. «И прекрати, – говорит, – называть меня Зойкой, а тем более, паршивкой. Постарайся запомнить, что я теперь, Зоя Анатольевна». Я ей, разумеется, мирно так отвечаю, что еще не так ее обзову, если она не пошевелит тем, что у нее занимает место мозгов в голове и не сообразит: ну никак мне не с руки сюда каждую неделю мотаться только для того, чтобы входящие бумажки за нее разобрать. Ой, ребята, вы бы видели, как она губки надула!
– Но почему? – удивился Олег. – Это же ее работа, я правильно понял? Она за это деньги получает.
– До чего вы, столичные жители, бываете наивными, – хлопнул его по плечу Кирилл. – Ее работа – это сидеть с важной физиономией над горой бумаг и имитировать кипучую деятельность. А те, кому интересны положения по конкурсам, сами придут, пороются на полке и найдут то, что их интересует… возможно. Я, по крайней мере, столько всякого нашел, что чуть не убил ее. Представляете, полгода бумажка пролежала, по конкурсу в Таллине. У меня есть один пацан – и программа совпадает так, словно я ее специально подбирал, и сыграть может… прием заявок три недели назад закончился. Корова.
– Корова, – искренне согласился Олег. – Что такое не попасть на конкурс, к которому ты готов, из-за чьей-то безответственности и непрофессионализма, это он понимал очень хорошо. – Ты ее хоть на будущее напугал?
– Такую напугаешь. Кулаком по столу постучал, конечно. Немного. Так она вообще стала такая, вроде каменной бабы – знаешь, по степи стоят.
– Зря ты на нее орал, – покачала головой Светлана.
– С чего ты взяла, что я орал? – насупился Кирилл.
– Ты, братец, не относишься к той категории людей, которые, когда сердятся, начинают говорить тише. А ты сам сказал, что кулаком по столу стучал. Значит орал при этом, да еще лицо было самое зверское. Скажешь не так было?
– Ну, может маленько голос и повысил…
– Маленько! А она теперь все документы, что тебя касаются, терять будет.
– Да нет, не будет, – поморщился Кирилл. – Я же тоже не дурак. Как только увидел железную маску, в которую Зоенькина физиономия превратилась, сразу сменил тактику. Отъехал назад, даже извинился. Объяснил про слабость нервной системы, ручку поцеловал, сказал: «Мы, творческие люди…»
– Это она творческий человек? – поперхнулся смехом Олег.
– Это ей нравится, когда ее считают творческим человеком, – строго сказал Кирилл. – А мне, честное слово, ну очень неудобно приезжать в Саратов, только чтобы проверить, нет ли у нее какой бумаги, для нас интересной.
– Так чем кончилось-то? – спросила Светлана.
– А ты как думаешь? Установил мир и дружбу. Напомнил о наших нежных отношениях в консерватории, чуть ли не в любви ей признался… Обещала присылать документы в Хвалынск вовремя.
– И ты поверил?
– Нет, конечно. Придется над этим еще поработать – пару коробок конфет, чтобы жизнь послаще показалась, медку с собственной пасеки…
– А у тебя что, и пасека есть? – изумился Олег.
– Ты что? – Кирилл был удивлен таким нелепым предположением не меньше. – Откуда? Кто-нибудь из родителей подсуетится, притащит баночку. Пусть лопает, сколько влезет, лишь бы дело делала.
Он встал потянулся, сделал несколько быстрых, разминочных движений.
– Отсиделся весь. Что у тебя, Светка, все табуретки какие жесткие? Вяжешь всякую ерунду, нет бы накидочек, разных подушечек наделать…
– Ну, если свитер для любимого брата это ерунда, – холодно сказала Светлана, – то я готова бросить это нудное занятие и заняться подушками.
– Э-э… похоже я погорячился, – тут же сдал назад Кирилл. – Давай так: закончишь свитер и тогда уж возьмешься за подушки.
– Подхалим. Лучше скажи, ты со всеми своими заморочками разобрался? Едете завтра?
– Да, все в порядке. Только я не понял формы глагола, почему «едете»? Мы едем, все трое.
Олег непроизвольно кивнул. Не та складывалась вокруг Светланы ситуация, чтобы оставлять ее одну. Да и вообще, поехать в Хвалынск втроем, гораздо более удачная идея, чем… чем любая другая! К сожалению, сама Светлана так не считала.
– Я уже сказала, – нетерпеливо отмахнулась она, – все это ерунда. Кроме того, меня Леня с работы не отпустит, да и здесь, после этого погрома порядок наводить надо. Одной стирки на неделю.