Скрытая сторона вещей
Шрифт:
«От вашего землепашца, старого друга семьи, вашего пастуха, вашего слуги, вашего парикмахера, и от всякого, кто будет искать у вас прибежища и предлагать службу — из рук всех таких шудр можно принимать пищу». (Манусмрити, IV, 253).
«После сомнений и споров боги решили, что дар пищи от ростовщика-шудры, щедрого сердцем, был равен по качеству дару пищи от брахмана Шротрии, который знал все Веды, но был скуден сердцем. Но Господь всех тварей пришёл к ним и сказал: не уравнивайте то, что неравно. Дар того шудры был очищен его щедрым сердцем, тогда как дар брахмана Шротрии полностью осквернён отсутствием доброты». (Манусмрити, IV, 224, 225).
«Не рождение, не священнодействия, не учёность, не наследственность решают, является ли человек дваджырождённым (и к какому из трёх типов дваждырождённых принадлежит). Это могут
И хотя всё это очевидно, а тексты, на которые я сослался — общеизвестны, ещё есть тысячи разумных во всех других отношениях людей, для которых эти правила (установленные не религией, а лишь обычаем) являются столь же строгими, как для дикаря — его табу. Все легко признают абсурдность табу, установленного в диком племени, члены которого верят, что прикосновение к какой-нибудь вещи или упоминание определённого имени навлечёт на них гнев божий. Тем не менее, не все сознают, что необычное табу, которое разумные в других вопросах христиане налагают на один из дней недели, во всех отношениях крайне нерационально. Не сознают и наши индийские друзья, что они установили такое же неразумное табу на целый класс своих собратьев, которых они называют неприкасаемыми и с которыми обращаются так, как будто они вряд ли вообще человеческие существа. Каждая раса или религия готова высмеивать суеверия других, и в то же время не может понять, что сама имеет суеверия столь же глупые.
Эти самые суеверия наносят непоправимый вред делу религии, ведь совершенно естественно, что те, кто борются с религиозной идеей, цепляются за эти слабые места и преувеличивают их вне всяких пропорций, утверждая, что религия — синоним суеверия. Фактически же существует ядро истины, общее для всех религий, которое совершенно незапятнано суевериями и имеет для мира величайшую ценность, как ясно показано Анни Безант во «Всеобщей хрестоматии религии и морали». [37] Это ядро учения составляет важную часть каждой религии, и если бы приверженцев всех этих вер удалось убедить признать его и, мы не говорим — оставить свои личные суеверия, — но хотя бы признать их правилами, распространяющимися лишь на их самих, то прийти к совершенному согласию оказалось бы вовсе не трудно. Каждый человек имеет неотъемлемое право верить в то, что он изберёт, каким бы глупым это ни казалось остальным, но он ни при каких обстоятельствах не имеет никакого права навязывать свои личные заблуждения другим, или каким-либо образом преследовать их за отказ их принять.
37
A. Besant, «Universal Text Book of Religion and Morals».
Потому долг каждого изучающего оккультизм — тщательно исследовать религиозные верования своей страны и своего времени, чтобы самостоятельно решить, что в них является разумным, а что — наносным и результатом суеверия. Большинство людей никогда не делают подобных попыток, поскольку не могут освободиться от влияния огромного полчища мыслеформ, составляющих общественное мнение; а из-за них они никогда вообще не видят истины, и даже не знают о её существовании, довольствуясь тем, что принимают за неё эту гигантскую мыслеформу. Первая необходимость для оккультиста — прийти к ясному и непредубеждённому видению всего — видеть всё как оно есть, а не так, как оно представляется множеству других людей.
Чтобы обеспечить эту ясность видения, необходима непрерывная бдительность, ведь давление нависших над нами мысленных полчищ вовсе не ослабевает только от того, что мы однажды выявили и отвергли его влияние. Это давление присутствует всегда, и мы вдруг обнаруживаем, что совершенно бессознательно поддались ему во всевозможных второстепенных вещах, даже если чисты от него в более важных моментах. Мы родились под этим давлением так же, как мы родились под давлением атмосферы, и точно так же не сознаём первое, как и второе. А поскольку мы никогда не видели иначе как через его искажённую среду, нам оказывается очень трудно учиться видеть ясно и даже признать истину, когда наконец мы оказываемся лицом к лицу с ней. Но в наших поисках истины нам по крайней мере поможет знание об этой скрытой стороне общественного мнения, чтобы мы могли быть настороже против его постоянного и незаметного давления.
Например, это общественное мнение находится на очень низком уровне в том, что называется методами ведения дел.
В наше время острой конкуренции в бизнесе делаются вещи и приняты методы, которые могли бы поразить наших праотцов. Многие из этих действий и методов вполне законны и означают лишь приложение к работе более острого ума и проницательной мысли, но несомненно, границы законного и честного нередко переступаются, и применяются средства, до которых честный купец прежних веков никогда бы не опустился.
В самом деле, имеет место нечто вроде молчаливого признания, что у бизнеса своя мораль, и что обычные стандарты порядочности к нему неприменимы. Человек, возглавляющий один крупный торговый дом, однажды сказал мне: «Если бы я попробовал вести дела согласно золотому правилу (делай другим лишь то, чего желал бы от них для себя), я бы разорился за месяц и просто стал бы голодать. В бизнесе оно действует скорее в той форме, которую обессмертил Дэвид Харум: сделай другому то, что он хотел бы сделать с тобой, и сделай это первым.» И многие другие бизнесмены, которым я процитировал его замечание, откровенно с ним согласились. Люди, добрые, искренние и честные в других отношениях, чувствуют, что в таких делах они вынуждены действовать так же, как другие. «Бизнес есть бизнес, — говорят они, — и моралист, который возражает, просто не знает его условий». И под этим предлогом они обходятся друг с другом в делах так, как и в мыслях не допустили бы относиться к друзьям в личной жизни, и делают заявления, о которых знают, что это ложь, даже если вне своей торговли являются правдивыми людьми.
Все наши добродетели требуют расширения, чтобы они охватывали б`ольшую область. Вначале человек откровенно эгоистичен и заботится только о себе. Затем он расширяет круг своих привязанностей, и в добавление к себе любит и свою семью. Позже он расширяет видоизменённую форму этой любви на своих соседей и своё племя, так что больше не грабит их, хотя вполне охотно присоединяется к ним, чтобы пограбить какое-нибудь другое племя или другую нацию. Тысячи лет назад, если в семье возникал спор, глава семьи действовал как арбитр и урегулировал его. Теперь мы расширили этот принцип на наших соседей или сограждан, с которыми мы живём в одном государстве, и в случае споров в качестве такого арбитра служит судья, действующий по закону страны. Но мы ещё не достигли достаточной степени цивилизации, чтобы применить ту же идею к ссорам между нациями, хотя уже начинаем говорить об этом, а две из наиболее продвинувшихся наций уже урегулировали таким способом некоторые затруднения.
Так же и братья в семье действуют заодно, не ища себе преимуществ за счёт друг друга и не говоря неправду, но мы ещё не достигли того уровня, при котором они были бы столь же честны и открыты вне своей семьи, в том, что они называют бизнесом. Пожалуй, если один человек встретится с другим в личной жизни или в доме друга и вступит с ним в разговор, он погнушается говорить ему неправду, но стоит тому же человеку прийти в свой магазин или в другое место, где он занимается бизнесом, его представления о том, что честно и законно, сразу же претерпят печальное ухудшение.
Несомненно, люди, ведущие свои дела жёстко, благодаря этому иногда срывают большой куш, а те, кто смотрит на жизнь поверхностно, завидуют их так называемому успеху; но те, кто привык несколько глубже вглядываться в скрывающуюся под этим реальность, видят, что это вовсе не успех, и на самом деле от таких операций нет никакой прибыли, а напротив, очень серьёзный убыток.
Если человек — это душа, находящаяся в процессе эволюции, ведущей к совершенству, временно пребывающая на земле, чтобы выучить некоторые уроки и достичь определённой стадии своего прогресса, то очевидно, что единственное, что имеет значение — выучить эти уроки и совершить этот прогресс. Если человек, как многие из нас действительно знают, это душа, живущая вечно, то истинные интересы человека — это интересы души, а не тела, которое — ничто иное, как временное облачение. И всё, что мешает прогрессу души, для человека чрезвычайно плохо вне зависимости от того, каким бы выгодным это ни казалось для тела.