Скрываясь от любви

Хэленка

– Нравится?

– Да... а еще больше мне нравится, что ты не выкладываешь свои фотографии. Скинешь?

– Сколько угодно.

Увлеченная снимками, я не сразу поняла, что за новое ощущение появилось, а когда поняла, вздрогнула: рука Димы уже по-хозяйски лежала на моей талии. И это не была рука друга - сдается мне, друзья не пытаются залезть под одежду своим подругам. Хотя, может, у меня неправильное представление о дружбе? Я резко выпрямилась, пытаясь сообразить, что делать дальше: никаких отрицательных чувств его прикосновение

не вызывало, скорее, наоборот, но, блин!.. Я, кажется, все уже для себя решила? Или я решила неправильно? Или правильно?

Рука была уверенной, но не сказать, чтобы наглой: прилегла отдохнуть, ничего, мол, такого, не из-за чего панику разводить. Только пальцы второй, видимо, вдохновившись моим молчанием, уже уверенно скользили по моей щеке.

– Просто, попробуй, - прошептал Дима уже в мои губы, и я снова вздрогнула. Оно мне надо? Ко всем прочим моим проблемам добавилась дикая идиотская мысль, что я предаю Кота. Наверное, осознание собственной тупости заставило меня ответить на поцелуй. С Тихомировым все решено: вышвырнуть его из головы срочно и навсегда.

Поцелуй старшего брата был совсем другим: без того безумного, бесконтрольного порыва, который мне так нравился в Коте, зато, море, нет, целый океан нежности, тепла, чего-то очень родного и домашнего. О, Господи! Теперь я еще и сравниваю, как они целуются!

Не знаю, может в слюне Гошана яд какой-нибудь содержится парализующего действия, а может, сработала привычка расслабляться, чтобы было не так больно и не так противно, только я впала в какой-то ступор. Уже совершенно отстраненно я наблюдала, как он целует мне шею, как стягивает мой свитер, как лихорадочно расстегивает пуговицы на своей рубашке. Я смотрела на все это, как сторонний наблюдатель, не принимая участия и ничего больше не чувствуя. Интересно, его совсем не волнует отсутствие реакции с моей стороны, или он продолжает надеяться?

Мелодия входящего вызова прозвучала настолько громко, что я мгновенно вышла из забытья. Я вскочила и бросилась к телефону с такой скоростью, будто от этого зависела вся моя жизнь.

– Да!
– я даже не посмотрела, кто звонит, впрочем, сейчас это было не особенно важно.

– Привет, с тобой все в порядке?
– услышала мягкий голос Кота.

– Относительно, - я уже пыталась натянуть свитер, прижимая к уху телефон, получалось не особенно успешно.

– Ты...

– Котик, спасибо, что позвонил, теперь все нормально, я уже иду домой.
– Каким-то чудом справилась с одеждой и выскочила на улицу.

– Когда дойдешь, отправь хотя бы сообщение, - с непонятной тоской попросил Тихомиров.

Димка шел следом, молча, не касаясь меня, не пытаясь что-то выяснять. Я почти бежала, так что дома оказалась очень быстро и, не обращая ни малейшего внимания на моего попутчика, захлопнула перед ним калитку. Переодеваться не стала, не включая свет, упала на диван, в чем была и уставилась в более светлый на фоне всего остального прямоугольник окна. Так я лежала довольно долго, но стремление к порядку взяло верх и спустя, наверное, несколько часов я встала, переоделась в ночную сорочку и перелегла в постель, не забыв задвинуть шторы. И не заснула, а упала в черную пустую пропасть.

Пробуждение было таким приятным, ну, просто, ммммм! Не знаю, что мне снилось, но, уже на грани сна и бодрствования, я чувствовала нежные теплые прикосновения к шее, плечу, предплечью... Неужели, вчерашнее общение с Димкой произвело такое впечатление? Черт!

Я подпрыгнула в кровати и оказалась лицом к лицу с... Котом! Если бы он не зажал мне рот, я бы сейчас разбудила воплем не только Валентину Петровну, но и парочку ближайших соседок.

– Ты почему все время орешь?
– строгим голосом спросил брюнет, хотя на лице его царила лучезарнейшая улыбка.

– Котик!
– взвизгнула я, как только рука была убрана, и я получила возможность вербально выражать свои эмоции. Воплем дело не ограничилось, и я бросилась парню на шею. Наверное, спросонья я плохо контролирую свои чувства.

Тихомиров ответил, крепко прижав меня к себе и уткнувшись в мои волосы.

– Я так скучал!
– прошептал он. И мне было совершенно все равно, что я думала о нем всего несколько дней назад, что я собиралась держаться от него подальше, что хотела исключить его из своей жизни.

– Я тоже!
– так же прошептала я. И тут до меня стало доходить: я заспанная, зубы не чистила, и, о, ужас! я в сорочке. А ночнушка у меня не то, чтобы особо сексуальная, во всяком случае, не прозрачная, но ее очень мало. Начиналась она так, что едва прикрывала грудь, а заканчивалась, почти не прикрывая попу.

Я вскочила и, схватив домашнюю одежду, попыталась выбежать из комнаты, чтобы переодеться, но была остановлена крепким хватом запястья.

– Стоять! Что это?!
– а вот об этом я совсем забыла. Синяки, покрывавшие мое тело немного потеряли яркость и теперь вместо изысканного синего приобрели жизнерадостный желтый оттенок, но менее заметными они не стали. Совершенно обнаглев, Кот задрал мою сорочку чуть не до груди, но я вовремя оттолкнула его руки и вырвалась. Нет, вовремя не вышло, судя по побелевшим, крепко сжатым губам, видел он больше, чем достаточно.

На этот раз я смогла укрыться в уборной, чтобы срочно сменить наряд. Так я чувствовала себя гораздо увереннее, если бы еще не мучило чувство вины, непонятно за что.

– Котик, я сварю тебе кофе?
– мне очень не понравилось, что он так и остался сидеть на моей кровати, закрыв руками лицо. Тихомиров не ответил, и я подумала, что, возможно, это - не самая лучшая идея, ему бы молочка тепленького с чем-нибудь успокоительным.

Когда я вернулась с готовым напитком, он продолжал сидеть в той же позе.

– Котик, что-то ты нервный сегодня. Выпей, пожалуйста...

Он покорно взял чашку, устало, даже, наверное, обреченно посмотрел на меня, и, молча, сделал пару глотков.

– Ничего не хочешь рассказать?
– я только отчаянно замотала головой.
– Не боишься, что пострадают невиновные?

– Какие?
– заинтересовалась я.

– Димка?

– Он причем? Или у тебя во всем брат виноват?