Скука, или Любовь до гроба
Шрифт:
Рай раскрыл им навстречу свои объятия.
Дмитрий поджарил сибаса, Даша с Ксенией быстро настрогали салатик и, достав еще одну бутылку вина, они расположились на открытой палубе кормы лодки. Легкий ветерок обдувал их со всех сторон, океан уютно покачивал яхту, все друг другу нравились. Было невероятно хорошо.
Рыба таяла во рту, вино кружило голову, все вокруг приводило в восторг. Дарья чувствовала себя просто счастливой, такого своего состояния она не помнила уже давно.
– Боже, как тут хорошо и красиво! – непроизвольно вырвалось у нее. Глядя на нее, невозможно было не улыбнуться, такой у девушки был довольный жизнью вид.
– Да не говори. Так
– Обо всех нельзя, – улыбнулся Дмитрий. – Любовью ведь с кем-то нужно заниматься. Давайте за это тогда и выпьем, – открыв новую бутылку, подлил он в бокалы вина.
Все с удовольствием поддержали этот тост, и сделав глоток, Дмитрий продолжил.
– Для меня красота, это в первую очередь женщина. Окружение лишь обрамляет ее совершенство, подчеркивает его. Смотрите, как вы обе здесь очаровательно смотритесь. Без вас это была бы просто красивая природа. С вами мы будто попали в настоящий рай.
– Ах, Димон, как ты говорить умеешь! – без всякой фальши схватилась за грудь Ксения. – Ей-богу сердце сильнее застучало… Подлейте мне еще холодного вина.
– Так разве оно не так? Красота – это самое важное в жизни. Женщина несет ее, и в этом смысле она посланница Бога. На мой взгляд, это ее основная миссия.
– Ага… – усмехнулся Игорь. – Только церковь-то так не считает. Помнишь конфликт между Папой Бенедиктом шестнадцатым и Карлой Бруни-Саркози? Он тогда Президенту Франции даже отказал. Встречаться с его женой позорным для себя посчитал. А шельмовали первую леди Франции за то, что она красавица, моделью была.
– Да ты что?! – искренне удивилась Ксения. – Вот не знала-то! Двадцать первый век ведь на дворе.
– Не говори. А по мне, так божественное в красоте и любви проявляется в первую очередь. Папа же Римский отстранил тогда Карлу от посещения Ватикана, потому что посчитал ее прошлое темным. Темным, на его взгляд, было то, что она фотомоделью работала.
– Серьезно, что ли?!
– Ага. Карла – красивая, прекрасно воспитанная женщина, бывшая итало – французская фотомодель. Входила в двадцатку самых высокооплачиваемых фотомоделей мира. Всю свою молодость отдала служению красоте. Что еще может быть более свято, чем женская красота, хотел бы я спросить?! Понтифик вот только посчитал ее «темной». Несколько веков назад Карлу на костер послал бы, наверное. Бывало такое во времена инквизиции. За ведьмами охотились. В каждой красивой женщине им дьявол мерещился, видите ли. Двести лет красоту в Европе выжигали.
– Вот и найди теперь красивую женщину в Европе, – усмехнулся Игорь, – если она не из эмигрантов, конечно.
– Это верно. Не то что у нас, – шутливо приобнял Дмитрий Ксению. – Для меня лично после всей этой истории авторитет католической церкви сильно упал. Отличная антирелигиозная пропаганда, большевики бы позавидовали. Церковь утратила былое могущество, и это – беда для человечества. Никто не может теперь восполнить эту потерю. Но она потеряла его сама, а при таком подходе будет терять и дальше.
– Как вы категоричны! – даже удивилась его агрессивному настрою Дарья.
– Так я переживаю, Маша! – ощутимо разволновался Дмитрий. – За церковь же и переживаю. Человечество находится на грани гуманитарной катастрофы! Ценности абсолютно размыты! А тогдашний глава католической церкви, по сути, клеймил женскую красоту, – и он даже вытер пот со лба. – Бог – это не старый дедушка на облаке и не церковные обряды. Бог – это законы природы и энергетики. А красота, любовь, секс – это и есть природа.
– Да, наверное, по-настоящему сильный мужчина должен по самой своей природе любить женщин, – Дарья чувствовала глубину его взгляда и ощущала, как ЭТО вновь начинает просыпаться в ней.
– Конечно! Ведь сильный мужчина – он ведь во многом и сильный самец. А за этим стоят уверенность в себе, амбиции, желание самоутверждаться. Другого и быть не может. По-правильному, именно такие мужчины и должны стоять во главе церкви и государств. Тогда все и будет нормально развиваться.
Они уже заканчивали обедать, как, появившись сначала на горизонте, прямо на их глазах стала стремительно расти и приближаться зловеще черная туча. Похоже, надвигалась гроза.
– Надеюсь, это ненадолго, такое тут с погодой бывает, – и Игорь на всякий случай предложил всем перебраться с кокпита в глубину салона верхней палубы, закрыв его сдвижную крышу.
Подготовившись к возможному разгулу стихии, они устроились поуютней на кожаных диванах и, попивая вино дальше, продолжили свою задушевную беседу.
– Но посмотри, что получилось с Клинтоном, Дима, – бросила реплику Ксения. – Как только он проявил себя как сильный самец, его же просто заклевали.
– Потому и заклевали, что не проявил, – усмехнулся тот. – Где же ты там сильного самца увидела? Он и себя дал на посмешище выставить, и девушку свою позволил опозорить. Сильным он бы был, если бы того прокурора сразу на три буквы послал и Монику от нападок защитил, а не врал, изворачивался и оправдывался. Настоящий мужик именно так и должен был поступить.
– Вот как? – удивилась такому безапелляционному выводу Ксюша.
– А как по-другому? Хотя там вообще любовь странной была. Девять, можно сказать, романтических свиданий, и все ограничивались минетом Моники. При этом кончил Клинтон всего два раза. Вот такая смешная статистика. Они же это открыто выложили. Перед всеми президенту своему трусы приспустили.
– Вот номер-то! А я и не знала, – вытаращила глаза Ксения. – Действительно странно.
– Ага, а потом еще и возмущались все. Как, мол, это, после еженедельного радиообращения к нации он сразу же давал ей в рот! Цирк устроили на весь мир. Все с ног на голову. По мне, было бы значительно хуже, если после обращения к нации у него бы сразу опускался, – весело подмигнул он Ксении. – Представляете передовицу в газете The Washington Post: «После еженедельного обращения к нации у президента не встал даже на стажерку!» Гнать в шею такого президента, блин! Нацию ведь совсем не любит, получается! – и вся дружная компания схватилась за животы от этой шутки Дмитрия. Между тем, действительно начиналась сильнейшая гроза. Первые крупные капли звонко забарабанили по крыше лодки.
Когда все наконец успокоились и выпили еще немного вина, он продолжил.
– Я считаю, что вопросы могли быть только у трех людей. Всем остальным не хрен заглядывать в чужие штаны. Это как минимум неприлично.
– И кто же эти трое? – предвкушала очередной его прикол Дарья.
– Жена президента, Моника и сам Клинтон. А вопросы следующие. У Хиллари: «Как же так? Я что, у мужа в рот так плохо беру, что он вынужден стажеркам давать?» У Моники: «Что же это я за женщина такая, что любимый мне уже на девяти свиданиях только за щеку и засовывает?» И у самого президента: «А какого хрена кто-то пытается лезть в мою личную жизнь?!» В былые времена за такое любопытство на дуэль, кстати, вызывали, считая это посягательством на честь, – добавил Дмитрий с серьезным видом.