Скульпторша
Шрифт:
— Конечно, нет.
Олив пригладила засаленные волосы рукой, в которой держала сигарету. На месте пробора кожа чуть пожелтела от никотина, что указывало на то, что эта привычка имелась у нее уже давно.
— Так я и думала, — презрительно произнесла Олив. — Это совсем не так просто, как показывают по телевизору. Вы уже слышали, что я тут натворила?
— Да.
— Тогда почему они разрешили навестить меня?
— Потому что мне удалось убедить начальника в том, что все, что вы тут сделали, не имеет ко мне никакого отношения. Ведь это так, верно? — Она осторожно наступила на ногу Олив под столом. — Вероятно, вас расстроил кто-то другой?
— Проклятый священник, — угрюмо пробурчала Олив, и подмигнула Роз, прикрыв веко с редкими ресницами. — Он сказал,
Роз понимающе кивнула.
— Я подумала что-то в том же роде. — Она наблюдала за толстыми пальцами Олив, играющими с сигаретой, которая казалась крошечной, и продолжила: — Но, конечно, с моей стороны было неучтиво не позвонить в тюрьму и не попросить передать вам, что я не смогу выбраться на свидание. Всю неделю у меня просто раскалывалась голова. Вы должны меня понять.
— Я знаю, что все так и было.
Роз нахмурилась.
— Каким образом?
Олив сжала пальцами горящий кончик сигареты, затушила ее и бросила в пепельницу, стоявшую на столе.
— Элементарно, Ватсон. Бывший муж набил вам синяки под обоими глазами. Если, конечно, эти желтые круги не являются какой-то экстравагантной косметикой. А фингалам всегда сопутствует головная боль. — Но, видимо, эта тема ей уже надоела. Олив внезапно извлекла из кармана платья какой-то конверт, подняла над головой и обратилась к одному из охранников.
— Мистер Алленбай, сэр, вы позволите мне показать леди вот это?
— Что это? — поинтересовался тот, делая шаг вперед.
— Письмо от моего адвоката.
Он взял из ее руки конверт, быстро пробежал глазами текст письма, затем положил его на стол и вернулся на свое место, заметив на ходу:
— Возражений не имею.
Олив подтолкнула письмо Роз.
— Прочитайте. Он пишет, что возможность отыскать моего племянника практически равна нулю. — Она вынула из пачки еще одну сигарету, одновременно внимательно наблюдая за журналисткой. В глазах Олив можно было разглядеть нечто такое, что свидетельствовало о знании какой-то тайны, пока еще недоступной для Роз, и та почувствовала себя неуютно. Казалось, теперь в их неестественных, но обычных для постороннего взгляда отношениях инициативу в свои руки взяла Олив. Почему и как это произошло, Роз пока не могла понять. Ведь это она, а не кто другой, устроила сегодняшнюю встречу, несмотря ни на какие трудности.
Как ни странно, Крю писал письмо от руки аккуратным, чуть наклонным почерком. Роз сделала единственный вывод: очевидно, он составил послание после окончания рабочего дня, а потом решил не тратить время и деньги компании, чтобы перепечатывать его. Роз посчитала этот факт несколько неприличным.
Дорогая Олив!
Из слов мисс Розалинды Лей я понял, что вам уже кое-что известно о завещании вашего отца, в частности, его воля относительно сына Эмбер, рожденного вне брака. Основная часть недвижимости должна отойти именно ему. Однако, в том случае, если не удастся его разыскать, у нас имеются другие распоряжения вашего отца. До сих пор мои сотрудники не продвинулись ни на шаг в поисках вашего племянника и, честно говоря, надежды на успех в этом направлении весьма незначительны. Мы установили, что ваш племянник эмигрировал в Австралию со своей новой семьей примерно двенадцать лет назад, когда был еще младенцем. Они снимали квартиру в Сиднее в течение шести месяцев. Однако куда они переехали потом, никому не известно. К сожалению, новая фамилия ребенка довольно часто встречается в тех местах. К тому же, у нас нет никаких оснований полагать, что семья
Ваш отец особо подчеркнул, что мы должны искать мальчика с чрезвычайной осмотрительностью. По его мнению, которое совпадает с моим, ребенку можно нанести большой моральный вред, если публично распространять сведения о наследстве. Он понимал, какое потрясение могло ожидать его внука, если бы тот узнал из средств массовой информации, какие трагические события произошли в семействе Мартин. По этой причине мы держим имя вашего племянника в строжайшей тайне и будем продолжать такую стратегию и в дальнейшем. Мы продолжаем поиски, но ваш отец поставил условием и ограниченный период времени для этой цели. После окончания этого срока я, как исполнитель завещания, вынужден буду принять альтернативные пожелания вашего отца относительно его состояния. Он указал ряд госпиталей и других учреждений, куда следует перевести деньги, причем все они пойдут на нужды детей.
Хотя ваш отец никогда не давал мне указаний скрывать от вас условия завещания, он всегда беспокоился о том, чтобы вы не были расстроены его волеизъявлением. Именно по этой причине я счел разумным не посвящать вас в подробности, связанные с завещанием. Если бы я имел сведения о том, что вам стало кое-что известно, я бы, разумеется, написал вам гораздо раньше.
Роз сложила письмо и вернула его Олив.
— В прошлый раз вы сказали, что для вас не имеет значения факт, найдется ваш племянник или нет, но не стали подробно останавливаться на этой теме. — Роз посмотрела в сторону охранников, но они, казалось, перестали проявлять интерес к тому, что происходило в комнате, и занялись изучением пола. Она подалась вперед и тихо спросила: — Может быть, вы расскажете об этом сейчас?
Олив сердито потушила сигарету о край пепельницы. Когда она заговорила, то не стала понижать голос.
— Мой отец был несносным, ужасным МУЖЧИНОЙ. — Даже на слух можно было догадаться, что это слово имеет только заглавные буквы. — В свое время я этого не сознавала, но у меня были годы для размышлений, и теперь я все поняла. — Она кивнула на письмо. — Совесть постоянно мучила его. Вот почему он составил именно такое завещание. Ему хотелось чувствовать себя добродетельным, после всего, что он наделал. Иначе, зачем ему оставлять все деньги ребенку Эмбер, когда на саму Эмбер ему было совершенно наплевать?
Роз с интересом посмотрела на собеседницу.
— Вы хотите сказать, что убийства совершил ваш отец?
Олив презрительно хмыкнула.
— Я хочу сказать: зачем ему использовать ребенка Эмбер, как не для того, чтобы отмыться самому?
— А что такого он натворил, чтобы ему пришлось так отмываться?
Олив промолчала.
Роз выждала несколько секунд, а потом решила зайти с другой стороны.
— Вы говорили, что ваш отец сделал бы все возможное, чтобы оставить деньги семье. Означает ли это, что существовала и другая семья, которая также могла получить наследство? Или вы сами рассчитывали на него?
Олив отрицательно покачала головой.
— Нет, больше никого нет. Оба моих родителя были единственными детьми в семье. И отец, конечно же, не мог оставить мне ничего, вы же понимаете? — Она ударила кулаком по столу, и неожиданно в ее голосе прозвучал гнев: — Иначе все бы начали убивать своих проклятых родственников! — Отвратительное громадное лицо приблизилось к Роз: — ДА ВЫ САМИ ХОТЕЛИ УБИВАТЬ! — прошептала Олив губами, напоминающими омерзительные сосиски.
— На полтона тише, Скульпторша, — негромко потребовал мистер Алленбай, — или придется прервать свидание.