Скунс и Барсук. Невероятное сокровище
Шрифт:
– Деньги для борзых?
– Не просто для борзых. А для подписки на Воскресный Лай. С этим больше нельзя мириться. – Скунс кивнул, как будто вопрос был уже решён.
Барсук открыл было рот, чтобы возразить, но Скунс быстро продолжил:
– Каждое воскресенье я хожу в «Куриные книги» за «Воскресным Лаем», но не всё так просто! Однажды оказалось, что газеты в «Куриных книгах» уже разобрали! В другой раз мне досталась одна, но вкладки «Книжного Оборзения» там не было! Я искал и разложил всю газету на листы. «Лай» без вкладки про книги никуда не годится! «Книжное оборзение» – это самый лучший раздел! – Скунс смотрел на Барсука, нетерпеливо постукивая по полу лапой. – Выбора нет. Нам нужна подписка. – Он замолчал, а потом тихо добавил: – Не знаю, почему борзые не принимают маффины. Скунсняшки – лучшая плата. Это всем известно.
Барсук вздохнул и с тоской посмотрел на объект на камнестоле. Красные фенокристаллы заманчиво сверкали. Первый вопрос, камень или минерал, оставался без ответа! Он перешёл к делу:
– Сколько тебе нужно?
Скунс сказал.
Барсук с готовностью согласился.
– Я так рад, что это дело улажено, – сказал Скунс и улыбнулся Барсуку. – Тебе тоже понравится «Книжное Оборзение». Борзые пишут самые лучшие в мире рецензии на книги. Интересно, они так быстро узнают обо всех новинках благодаря длинным ногам? А может, острое зрение позволяет им высматривать самые лучшие книги? Загадка.
И Скунс – прыжок, скачок – оказался уже в дверях. Он подобрал с пола венчик и лопаточку.
– Тонкая и гибкая – куда более удобная, чем кажется, – сказал он, сгибая лопаточку, и сунул оба прибора в карманы фартука. – Мне нужно полить Ракетофель. Я говорил, как он отлично устроился в горшке на заднем крыльце? (Ракетофель был маленькой картофелиной, однажды вылетевшей из миски на волю. Скунс и Барсук посадили его в горшок.) Ответа Скунс не ждал. Он посмотрел на Барсука:
– Обед в полдень. Ровно в полдень. – И, не добавив больше ни слова, Скунс ускакал прочь.
В животе у Барсука заурчало. Часы показывали 11.08 – до обеда оставалось пятьдесят две минуты.
«Важная Камнеработа!» – строго сказал себе Барсук. Он направился к камнестолу и взял неопознанный объект.
– Камень или Минерал?
Он покрутил объект в лапах и повторил уже громче:
– Минерал или Камень? Камень? Минерал?
А потом подбросил объект в воздух.
Он взлетел.
Он упал.
Он приземлился прямо в лапу Барсука.
– Камень! – прокричал Барсук.
Глава вторая
«Обед?» Барсук немного помялся и просунул голову в двери кухни.
Скунс стоял у плиты, и карман его фартука был набит конвертами. Вытяжка гудела. На конфорках плиты шкворчали две сковородки и бурлила кастрюля. Похоже, Скунс одновременно готовил обед и разбирал почту Соединённого Пеликанства. Барсук увидел, как Скунс одной лапой достаёт из кармана фартука запечатанный конверт, а другой потряхивает сковородкой, полной грецких орехов. Тыгыдык-тыгыдык-тыгыдык. Скунс взглянул на конверт.
– Спам, – пробормотал он и движением метателя дисков швырнул конверт на стойку.
– Ко!
Барсук повернулся и увидел, как курочка породы Ко-Шамо изучает неоткрытый конверт (левым глазом, правым глазом и снова левым). Ещё две курочки (Китайская шёлковая и Орловская) дремали рядышком, уткнувшись клювом под крылья. Ко Шамо резко пихнула конверт лапкой, потом встопорщилась и успокоилась. Барсук оглядел кухню. «Маленькой Рыжей Несушки нет».
Скунс поморщился в сторону Ко Шамо («Прости! Не обратил внимания!») и потряс сковородку грецких орехов. Тыгыдык-тыгыдык-тыгыдык. Синее пламя конфорки вспыхнуло жёлтым, красным, оранжевым. В другой сковородке золотисто румянились кругляши теста. Над кастрюлькой поднимался пар. Запах горячих яблок, мёда и кардамона проплыл мимо мордочки Барсука.
Барсук откашлялся.
– Скоро?
Скунс поднял голову. Он бросил взгляд на стенные часы и строго посмотрел на Барсука:
– Десять минут.
Барсук не сдвинулся с места, и Скунс выхватил из кучи писем на стойке открытку и сунул Барсуку.
– Вот. Читай. – Он указал на барсучье место за столом. – Садись.
«Десять минут?» У Барсука закружилась голова и задрожали коленки. Но жалобы на голод никак не ускоряли появление еды (это было проверено). Так что Барсук покорно кивнул, сел на своё место за кухонным столом и взял открытку. Она была от тётушки Лулы. Барсук прочёл:
«Здравствуйте, Барсук & Скунс! Пишу вам из тсугового леса. Воздух! Вид! Простор для деревьелазания! Самый крепкий сон – на деревьях. Вы пробовали? ОЧЕНЬ РЕКОМЕНДУЮ. – Тётушка Лула».
Бур-машина забурчала в животе Барсука. «Скоро», – сказал он своему животу. Барсук закрыл глаза и вдохнул. Лук и… кабачки? Да. Он представил себе тарелку кабачковых оладьев с… Он принюхался. Яблочным соусом! И? Он вспомнил тыгыдыкающую сковородку. С жареными грецкими орехами. Затем Барсук уловил ещё какой-то запах… металл, слюда, старая труба…
Труба? Барсук бросил взгляд на Скунса.
А потом ещё один. Погодите. Минутку.
Если ты готовишь на плите, разве не нужно на эту плиту смотреть? В любом случае, читать письмо и почёсывать лапу лопаточкой, когда за спиной что-то шипит в сковородке, – явно не самая лучшая идея.
Китайская шёлковая хлопнула крыльями.
– Кудах!
Ко Шамо вытянула шею. Орловская забила тревогу:
– Кудах-кудах-кудах-тах-тах!
Барсук перевёл взгляд на плиту. Из большой сковороды поднимались кольца дыма.
А затем сковорода сделала пуф. Взметнулось пламя. Как вспышка на солнце!
– Огонь! – вскрикнул Барсук, указывая на сковороду.
– Ох! – сказал Скунс. Он сунул письмо с конвертом в карман фартука и быстро развернулся. – Надо было предупредить! – лёгким взмахом лопаточки кругляши теста шлёпнулись в раковину. И потеряны были не только они.
– Свернулся, – сказал Скунс о содержимом кастрюли. Глядя на орехи в маленькой сковородке, он потряс головой. – Сажа и угли!