Скверна
Шрифт:
– Смотри, – Эсокса вытащила из кошеля несколько медных монет и бросила их через плечо. Засверкали искры. Монеты, которые должны были упасть на пол зала, вдруг замерли на уровне стены, задрожали, посветлели, потом раскалились, расплавились и рассеялись дымом.
– Здесь можно забавляться! – заметила Эсокса. – Вот.
Она загребла пыль со стены и так же сыпанула ее через плечо. Пламя вспыхнуло на секунду у нее за спиной.
– Очень сильная магия, – прошептала Эсокса. – Если Лучезарный вернется, даже не знаю, как с ним справиться без Энки.
– Подожди, – Кама не могла поверить. – Ладно, допустим, что гахи, вырвавшиеся из этих склепов тысячу лет назад, а может, и раньше, выбрались оттуда, потому что эта магия пропускает в одну сторону. Во всяком случае, становятся понятными их подношения в начале тоннеля. Кто-то попытался вернуться и сгорел заживо.
– Низкий поклон всеблагому Энки, – засмеялась и закашлялась Эсокса.
– Но как миновал эту магию твой сэнмурв? – воскликнула Кама.
– Он не мой, – покачала головой Эсокса. – Но он оказался или умной, или удачливой тварью. Сквозняком веет оттуда, – она махнула рукой на вторую стену. – И, кстати, за той стеной эти соты продолжаются, но они все разрушены. И их не так много. Сотни по три с каждой стороны. А дальше – такая же магия, только она перегораживает пещеру вертикально. За ней – темнота. Кажется, нам туда.
– И ты думаешь, что нам повезет, как сэнмурву? – спросила Кама.
– Надеюсь, – ответила Эсокса. – Я бросала монеты, они пролетают насквозь. Но с той стороны – вал из тлена и костей. Обгорелых костей. И еще, ты чувствуешь? Очень холодный ветер с той стороны. Очень.
– Если выход близко, то ничего удивительного, – вздохнула Кама. – Зима.
– А у нас нет теплой одежды, – усмехнулась Эсокса. – И там, кстати, нет скоб, чтобы спуститься. Внизу ворота, их не видно отсюда, желоб загораживает, но они закрыты изнутри на засов и замки. Так что нам они не помогут.
– Спустимся по веревке, – с трудом поднялась Кама. – И зачем нам ворота? Ты ведь не собираешься выходить отсюда через ворота Донасдогама?
– А поднимемся из провала в Алу мы тоже по веревке? – спросила Эсокса.
Глава 28
Диафанус
Их осталось шестеро. Волуптас, Вискера, Игнис, ханей Сманад, Ирис и еще не пришедший в себя после последнего боя взъерошенный мальчишка Арденс. Даже дождь, который к вечеру ливанул снова, не пригладил его вихры. Уходить в Тимор с остальными детьми он отказался. Шатаясь от усталости, вместе с Игнисом и Сманадом закапывал могилу погибших мальчишек, аккадца и данайца, потом забрался на лошадь и двинулся за остальными. Волуптас не произнес ни слова. Только отъехав на пять лиг, остановил уменьшившийся отряд у сторожевой аббутской башни, половина которой сползла от ветхости в затянутый ряской пруд, и дал команду разводить внутри нее костер. Дождь и не думал прекращаться, вместе с дождем накатывал вечер, но стена башни прикрывала от ветра, а огонь согревал.
Волуптас разделся до пояса, скинул сапоги и, прижав к себе небрежно зашитой культей куртку и рубаху, потянул из ножен меч.
– Дождь кончится через час, – сказал он. – Мой обрубок никогда еще меня не обманывал. По одному к воде, чтобы ополоснуться. Кто слишком устал, может обождать до утра, но у костра окровавленная одежда спечется в кору, хрустеть будет на ходу.
– Меч зачем взял?! – крикнула ему Вискера.
– Он всегда со мной, – откликнулся Волуптас. – Так спокойнее. Одной руки нет, зато другая с оружием.
Через час все шестеро сидели у костра, исходя паром и слегка подрагивая от холода, который старался уцепиться за их плечи. Кто-то жевал солонину, Сманад медленно потягивал из фляжки, судя по стекленеющим глазам, крепкое пойло, Ирис притащила жердь, повесила на нее котелок с водой, уперла деревяшку в стену башни над костром.
– Горячего хочу, – неизвестно кому сказала она и высыпала в воду горсть сушеных яблок. – Погреться изнутри.
– Не тем ты собралась греться, девочка, – пьяно пробормотал Сманад.
– Кончится война, – протянула Вискера, поглаживая через распущенный ворот котто грудь, – возьмешь свою долю добычи, найдешь тихое место, купишь дом, познакомишься с хорошим парнем, который возьмет тебя в жены, он-то и согреет тебя и снаружи, и внутри. А до тех пор – увы. Ничего не получится.
Игнис посмотрел на воительницу. Она словно ждала его взгляда, улыбнулась, потом повернулась к ханею, но тот продолжал ласкать в ладонях фляжку, посмеиваясь своим мыслям.
– Война уже почти закончилась, – начал говорить Волуптас. – Как я понял, все решится в ближайшие дни. У Аббуту. Слагсмал там, Джофал будет там завтра или послезавтра. Эти бравые конники, скорее всего, попробуют пощипать их с тыла, но вряд ли у них это получится. Там будет двести тысяч, большая сила. Большая и бессмысленная.
– Почему? – спросил Игнис.
– Ты же сам знаешь, – усмехнулся Волуптас. – На той стороне у Ардууса сил столько же, а то и больше. С такой силой можно только обороняться, а нападать надо или с большей силой, или с большим умом. Не заметил за северянами ни того ни другого.
– Будь у них ум, они и по сей день бы пиратствовали и пьянствовали между разбоями, – подала голос Вискера.
– Если ума мало, он легко уносится ветром, – пожал плечами Волуптас. – Но сейчас разговор о другом.
Однорукий подтянул к себе мешок, вытянул оттуда кожаный нагрудник, бросил его на камень, а потом один за другим достал и высыпал на кожу семь кисетов с монетами, называя каждого из погибших.
– Данаец, чтобы я так владел копьем, жаль, что с одной рукой это несподручно. Аккадец – глупая смерть не делает человека глупее, но слезы за него льются горше. Два братца хапирру. Я думал, что они умеют только метать ножи, а они умели сражаться. Лигурр. Не знаю, гордилась бы бывшая империя своим сыном, но он ею гордился и не опозорил ее. Тирсен, который вовсе не умел сражаться, но принес пользы столько, что, потеряв его, я словно второй раз потерял свою руку. И лив, – Волуптас бросил быстрый взгляд на Ирис. – Бывают люди, которые спускаются в пропасть. Бывают те, что идут по равнине. А бывают те, что поднимаются вверх. Жизнь сталкивала этого лива в пропасть, но он поднимался из пропасти. А кто где и кем умер, тот так и тем и останется. Все.
Волуптас пригладил ладонью кучу монет, после чего быстро разделил ее на шесть частей. Подозвал Ирис, с ее помощью наполнил шесть кисетов и бросил каждому. Седьмой кисет, пустой, отправил в огонь. Обхватил на мгновение плечи, пробормотал что-то неслышное для Энки.
– Все, – повторил Волуптас. – Я вас отпускаю. Завтра можете отправляться домой, если он у кого есть.
– Почему же? – удивился Арденс. – Я только-только…
– Все, – повысил голос Волуптас. – Вольных охотников больше нет. Нет войны, нет вольных охотников. Когда я собирал воинов и охотился на работорговцев на юго-восточном берегу моря Тамту, я никогда не терял больше трех человек. Сейчас я уже потерял семерых, хотя никогда у меня не было таких воинов. Война закончена, прощайте.