Скверные девчонки. Книга 2
Шрифт:
Лили казалась удивленной.
— Мы прекрасно понимаем друг друга.
Немного подумав, Джулия разрешила Томазо свозить Лили к морю на старом синем автобусе, который отправлялся дважды в день с площади Монтебелле. А потом эти экскурсии повторялись постоянно.
— А Александр позволяет тебе ездить с мальчиками? — спросила Джулия. — Будь благоразумной, ладно?
Лили спокойно посмотрела на мать.
— Я знаю, что ты имеешь в виду. Но я же не дурочка.
«Совсем не такая дурочка, какой была я когда-то», — подумала Джулия.
Она написала письмо Джошу. Ей не нужно было
И вот однажды вечером произошло неизбежное. Лили пришла домой с красным опухшим ртом и сияющими, как звезды, глазами.
Джулия сидела с Николо над планами и чертежами, присланными специалистами из Рима. Она рассказала старику о Лили и Томазо.
— Разве вы не можете понять их чувств? — спросил он.
Джулия провела руками по лицу, протирая глаза.
— Я уже стара, — ответила она. — Мне тридцать три года.
Николо положил руку ей на плечо. Его прикосновение было сухим и легким, подобно опавшему листу.
— Что же тогда говорить мне после таких слов?
Джулия сжала его руку в своих ладонях.
— Вы никогда не будете старым.
— Я не просто старый, а уже древний старик, — весело сказал Николо. — Как ни грустно, слишком старый для всего, кроме дружбы.
— Это главное, что есть в жизни.
Николо вздохнул.
— Попробуйте объяснить это Лили и ее Томазо.
Лили провела в замке шесть недель. К концу этого срока она стала такой же загорелой, как Джулия, и вытянулась еще больше. Джулии же казалось, что она вот-вот из девочки превратится в женщину.
В день отъезда Лили все, кто был в состоянии, вышли во двор, чтобы попрощаться с ней. Томазо прятался позади толпы до самого последнего момента. Но когда Лили, ища его глазами, стала озираться вокруг, он выступил вперед, поцеловал ее, чисто по-дружески, в обе щеки, а затем опять ретировался на задний план. Лили какое-то мгновение колебалась, потом кивнула. Застенчивая улыбка тронула ее губы. Она подняла голову и быстро пошла за Джулией. В машине, по дороге вниз, она немного всплакнула, потом вытерла глаза и стала смотреть на море.
— Не могу дождаться, когда увижу Элизабет, — сказала она наконец.
В аэропорту, перед тем как попрощаться с матерью, Лили вдруг спросила:
— Можно мне еще приехать сюда?
— Конечно. Когда захочешь. В следующий раз я сниму для нас дом. Я не предполагала, что заставлю тебя провести каникулы среди больных.
Лили сверкнула глазами.
— А я рада, что все так случилось.
Когда она уехала, Джулия подумала о том, что между ними наконец установились дружеские отношения.
Все лето и осень продолжались консультации со специалистами по планировке парка. Николо нашел в Риме историка, занимавшегося вопросами парков и садов, и тот приехал и провел неделю, копаясь в бумагах дворца в поисках первоначального плана посадок. По его мнению, парк Монтебелле был спланирован по образцу классических садов северной Италии.
Затем приехали дизайнеры и садоводы, привезя с собой каменных и мраморных дел мастеров, которые осмотрели треснувшие и разбитые колонны и урны, а также приступили к реставрации классических статуй, предварительно очистив их от сорняков и прочей растительности.
Когда летний сезон подошел к концу, прибыли рабочие, взявшиеся расчистить и привести в порядок землю. Племянник Вито — Фредо, который обычно в середине октября закрывал на зиму свою пиццерию на берегу моря, приехал, чтобы возглавить группу наемных рабочих. Грузовики с пахотным слоем почвы, удобрениями и гравием вереницей тянулись вверх по дороге в деревню.
Джулия, Николо и монахини с детской непосредственностью наблюдали, как обнажается величественный остов парка. По мере продвижения работ по очистке территории подготавливались планы посадок. Поздно вечером, сидя под красивыми абажурами ламп в доме Николо, Джулия и старый архитектор сосредоточенно изучали семена и луковицы различных растений.
Джулия оплачивала огромные счета и подписывала чеки с чувством ни с чем не сравнимой радости.
В конце осени из питомников привезли первые партии саженцев. Наряду с луковицами они должны были высаживаться в еще теплую почву. Остальные сорта следовало посадить в конце зимы. Рано утром Джулия выходила в парк, еще окутанный легкой туманной дымкой, и смотрела на молочную белизну моря, неподвижного, словно гладкий огромный лист железа, переливающийся под серым бесцветным небом. Фредо и дядя Вито, стоя на коленях, развязывали обернутые в рогожу и облепленные землей корни саженцев и бережно опускали их в заранее подготовленные лунки. Джулия стала им помогать, утаптывая влажную землю вокруг ствола каждого деревца и слегка прикасаясь к их кронам, словно давая благословение. Фредо, улыбаясь, смотрел на нее, когда она, присев на корточки, отерла лоб выпачканными в земле руками.
В первое лето, после того как были произведены посадки, парк имел вид молодого сада, где среди редких деревцев на фоне зеленеющего ковра как-то нелепо торчали статуи. Джулия с особым удовольствием следила за каждым новым побегом. Она без конца сновала вверх и вниз по террасам, глядя, как молодая листва постепенно смягчает жесткие линии длинных стен и широких ступеней, а прекрасные изваяния из серого и белого камня и мрамора блекнут от соседства с сияющим цветением живого мира.
Под лучами горячего солнца Джулия вдруг ощутила, как в ней самой пробуждается живительная сила. Она почувствовала в себе эротический заряд, заставивший ее поднять голову и выпрямить спину, и ощутила, как ее тело буквально рвется из тесного льняного платья.
По вечерам из своего прибрежного бара-пиццерии приходил Фредо, чтобы помочь вынести из замка лохани с грязной водой и полить ею грядки. Он все время с интересом наблюдал за Джулией, и все чаще на его лице сияла улыбка.
Однажды вечером, когда уже наступила темнота, он застал ее одну на нижней террасе, куда доносился шум морского прибоя. Она работала недалеко от того места, где увидела впервые вместе Лили и Томазо. Услышав его шаги, Джулия поднялась, но он уже был рядом, и они почти столкнулись.