Сквозь лёд и снег. Часть VI. Наследие Вермахта
Шрифт:
– Привет! Я смотрю вы тоже не в восторге от интенсивного общения с журналистами?
Фрэя почему-то была не очень рада с кем-либо сейчас разговаривать и держалась немного скованно, а Джонсу в принципе было всё равно, поэтому его ответ прозвучал довольно двусмысленно и не выразительно.
– Возможно, ты прав.
Финн не обратил внимания на их особое настроение, потому что не знал, всех подробностей, связанных с неприятными итогами их спасательной миссии на Конкордию, и следующим вопросом усугубил его ещё больше.
– Хочу поздравить вас с вашей невероятной спасательной операцией! В лице
Арвид на самом деле был абсолютно откровенен, прост и расслаблен в своих эмоциях и торжественных порывах. Он даже и подумать не мог, что для российской команды этот итог состоялся в совершенно другом формате и имел ещё большее негативное продолжение в виде предполагающегося распада группы по целому ряду других причин личного характера, что в свою очередь кардинально меняло их внутренний настрой от происходящего вокруг в противоположную сторону.
– Да мы в курсе, – сухо и коротко ответил Джонс с некоторым пренебрежением.
Фрэя начала злиться из-за кажущейся уже наглой простоты Арвида, который по её мнению задавал вопросы уровня пятилетнего ребёнка. И этот характерный тонкий психологический сдвиг на основе простой разницы менталитетов всё больше нагнетал конфликтную ситуацию. Арвиду же было свойственно воспринимать все вещи буквально, не придавая им скрытых тёмных сторон и вести диалог поверхностно на основе простых видимых факторов выраженного позитива, которым собственно не являлся официальный итог спасательной миссии российской группы.
– Пойдём отсюда, ну его! Он меня сейчас взбесит, – прошептала она на ухо Джонсу.
– Извини, нам надо идти! – резко оборвал Джонс улыбающегося Арвида на следующей фразе.
– Да, конечно, – тотчас же ответил он с той же улыбкой на лице плавно переходящей в мимику недоумевающего конфуза.
Джонс и Фрэя удалились.
– Ничего не поделаешь… – с сожалением сам себе сказал Арвид, делая глоток своего любимого ликёра «Baileys» и глядя вниз на происходящее в зале.
Внизу всё также постепенно тянулась фееричная суета с периодическими фотовспышками и монотонным гулом толпы. Всё происходящее плавно двигалось вперёд, постепенно теряя свою смысловую наполненность и удаляясь от всеобщего торжественного пика к умиротворённым кулуарным разговорам между группами из двух, трёх, а иногда даже ещё пяти человек, отделившихся от общей хаотичной массы присутствующих в зале людей, редеющей и пропадающей с каждой минутой, как тающий снег на раскалённой поверхности. Пламя спортивного аншлага угасало, чтобы успокоиться на ночь и вновь возродиться на утро, стремясь к новому горизонту актуального всеобъемлющего действа, заключающего в себе острый момент изящной стартовой конкуренции, нового ажиотажа, новой истории и новых побед.
ГЛАВА VI. МАРШРУТНЫЙ ХРОНОМЕТРАЖ
Несмотря на первоначальную простоту и гладкость задуманной немцами тактики, в действительности им пришлось очень постараться, чтобы осуществить её правильно до самого конца. Напряжённость в гонках, вызванная двумя новыми пилотами, оказалась характерно ощутимой на фоне общей утомлённости и нервного напряжения от долгого протяжённого приближения к старту основной секретной миссии, к которой было лишь устремлено их участие в этом спортивном турнире.
Проблемы начались в том самом предполагаемом по расчётам Ганса узле между российской станцией «Мирный» и австралийской станцией «Моусон», а точнее из-за фактического отсутствия это узла. Немцы планировали взять первые места на трёх коротких дистанциях, которые делились в указанном промежутке станциями «Бхарати» и «Прогресс», таким образом, из трёх попыток им было необходимо забрать себе хотя бы две победы. Ганс решил «пойти ва-банк» на первом же маршруте «Мирный – Бхарати», но взял лишь третье место, так как два новых пилота оказались на редкость напористыми и с учётом того, что остальные участники заезда также преследовали особый интерес в тактике интенсивного спринта на малой дистанции, Ганс не смог абсолютно безопасно для себя удерживать необходимый темп в этой гонке. Дальше произошёл эксцесс, – так как каждый маршрут следующего заезда объявлялся перед самым стартом, то заранее спланировать всю турнирную стратегию на сто процентов было невозможно, и после станции «Бхарати» гонка продолжилась до станции «Принцессы Елизаветы», полностью исключая два коротких отрезка до станций «Прогресс» и «Моусон». Особой паники, конечно же, немцы в этом случае не испытывали и в принципе могли отнестись ко всей оставшейся части турнирных дистанций с долей абсолютного отсутствия спортивного энтузиазма. Но привычка быть внимательным в любой ситуации и не упускать тактическую основу своего участия в процессе, заложенную в самом начале, исходя из общих мер предосторожности, не позволяла немецкой группе, а конкретнее Гансу, как теневому лидеру их профессионального тандема с Йозефом, прекратить инициативу в тактических расчётах на каждый следующий маршрут. Он сразу прикинул дальнейшие возможные варианты и, естественно, не исключил путь с «Принцессы Елизаветы» до японской станции «Купол Фудзи», который по своему расстоянию был примерно таким же, как и дистанция «Мирный – Бхарати», которую он только что использовал в своих скрытых намерениях создать видимость спортивной активности для исключения переутомления в интенсивных гонках на более длинных отрезках. Ко всему прочему он учёл тот факт, что довольно низкая температура летнего периода на Южном Полюсе будет иметь своё максимальное воздействие именно в этом, самом холодном секторе Антарктиды и на обогрев сновигаторов в высокоскоростном режиме будет тратиться больше энергии, что в свою очередь будет иметь удельное отношение с мощностью работы ионизаторов силовых установок и в итоге скажется на общей скорости машин, которые всё это время будут подниматься вверх к самой высокой точке Земли Королевы Мод. Здесь как раз и возникал тот самый случай практического применения немецкой предусмотрительной расчётливости, а именно специально разработанный для таких экстренных полярных условий тип сновигатора «Juger Wolf», на котором выступал Йозеф и который в немецких инженерных сертификатах проходил с обозначением «Arktis»
Конец ознакомительного фрагмента.