Сквозь Пекло

Асеева Елена Александровна

— Ты, зачем приехал? — спросил Святозар, и, протянув руку, принялся шептать над ногой заговор.

Тур присевший обок камина, принялся шурудить кочергой угли внутри него. Он повернул голову беспокойно посмотрел на брата, а когда тот закончил шептать и откинулся на спинку сиденья, поднялся и укрыл укрывалом ногу, сняв его со спинки сидения на котором сидел до того Стоян.

— Поехали домой, брат, — сказал Тур, и, придвинув сиденье вплотную к наследнику сел почитай напротив него. — Отец там сам не свой… Я шел с Ратного двора, вошел в Славный коридор, и опешил… Если бы ты слышал, как он кричал на Борща и Невзора…. Я никогда не знал, что он может так вообще гневаться. «Куда, куда вы его отпустили? Борщ, почему

ты вещи теплые не дал? А, ты, Невзор, ты, взрослый человек, зачем коня привел? Видели же в каком он состоянии? Почему не удержали? Почему отпустили? Что же вы, словно души у вас нет, знаете же, как он болен. Куда, куда, он, горячая голова, уехал?» Я решил не таиться, вошел в гридницу. Отец повернулся, увидел меня и еще сильнее побледнел. «Отец, — спросил я его. — Что случилось, что-то со Святозаром?» Он тяжело опустился на лавку и ответил: «Повздорили мы с ним… Он схватил коня и раздетый куда-то уехал». "Ну, может, он к тете и дяде уехал?» — предположил я. «Нет, Вячко там был, они сказали у них нет», — ответил отец. Он был так взволнован и так расстроен, что на него было жалко смотреть. А я ему говорю, что ты тогда можешь быть лишь у Стояна или Искрена, и я тотчас отправлюсь туда и привезу тебя. А, отец, так обрадовался, заулыбался и говорит: «Да, да, Туруша, поезжай, сынок, разыщи и привези его… Я его так обидел… Я был так не справедлив… коли не хочет со мной разговаривать, пусть не разговаривает, но только пусть домой вернется, потому что ему нельзя так волноваться и быть на холоде. И, сынок, возьми сани, да укрывало, и вещи теплые, и заставь его приехать в санях, прошу тебя».

Тур затих, протянул руку, положил ее на плечо Святозара, и, посмотрев прямо в глаза наследника, добавил:

— Брат, поедим домой, не надо обижаться на отца. Ну, шумнул он на тебя, потерпи…

— Замолчи…,- внезапно раздраженно проронил Святозар, и скинул руку брата с плеча. — Замолчи, Тур. Ты, чего думаешь, я на отца сержусь, что ли, обижаюсь? Да, нет, никогда, никогда… Ни, ты, ни кто другой, не знает, что мы с ним вместе пережили… Пережили и переживаем до сих пор. И это, поверь мне брат, не только смерть матери и Эриха… Это то о чем ты и подумать не можешь. — Наследник пронзительно застонал от боли, испарина выступила на его лбу, торопливо утерев ее ладонью, он чуть слышно прошептал, — подлая, подлая нога, как же ты меня измучила.

— Брат, — соскочив с сиденья, в страхе выкрикнул Тур. — Тебе плохо, брат, что сделать?

— Не кричи, не кричи Тур, всех перепугаешь тут, — ответил Святозар, и, закрыв глаза, надрывно выдохнул.

— Брат, что я не так сказал, прости меня, только не теряй сознание… Как же я тогда отвезу тебя к отцу? — взволнованно поспрашал Тур и наклонившись над Святозаром, кажется навис над ним.

— Не беспокойся, я сознание не потеряю, — открывая глаза, и продолжая тяжело дышать, откликнулся наследник, не сводя взора со столь близкого и родного ему лица брата. А миг спустя усмехнувшись, добавил, — но если и потеряю. То у тебя будет возможность, Тур, показать свою магию на деле, применив ее именно там где надо. — Святозар зыркнул прямо в зеленые точь-в-точь как у отца очи Тура и спросил, — ты, сказал, вещи привез?

— Да, да, привез: тулуп, шапку, чулки, — закивав, торопливо ответил Тур.

— А, кафтан? — вымучено улыбаясь, медлительно поинтересовался Святозар. — Кафтан привез, а то мой мне уж больно большеват.

— Нет, кафтан не привез, — озабочено протянул Тур, оглядывая и впрямь словно сидящий мешком на наследнике темно-синий кафтан сына Дубыни. — Но если хочешь, я тебе свой отдам.

— Спасибо, конечно, Тур, но твой мне маловат. Так, что зови, Стояна, да неси вещи, поедим домой. Я не хочу, чтобы тревожился и расстраивался, наш дорогой отец, — молвил Святозар и мотнул головой в сторону.

И брат не мешкая, поставив свое сиденье на прежнее место, побежал из гридницы, так ретиво, точно боялся, что наследник может передумать возвращаться во дворец.

— Святозар, — вопросил, вошедший в комнату, Стоян. — Все хорошо? С правителем как?

— Надеюсь, друг мой, что как только я вернусь домой, отец успокоится. А теперь отдай мне мой кафтан, а то я смотрю, ты его куда-то унес, — осматривая гридницу, заметил наследник.

— Это Белавушка, забрала, сейчас застежки пришьет и принесет, — объяснил Стоян и сызнова широко просиял улыбкой.

— Ну, ты, что Стоян? Какие застежки? — возмущенно произнес Святозар, и пожал плечами. — Пускай несет сюда. Ты, чего думаешь мне не кому дома застежки пришить.

— Да, сейчас, сейчас, не поедешь же ты домой распахнутым, — заметил Стоян и обернулся, потому как сзади в гридницу тяжело пыхтя вошел Тур, груженный теплыми вещами.

Тур двинулся к столу и кинул на него тулуп и шапку, при том неудачно зацепив кувшин так, что тот тягостно покачнулся, и чуть было не упал со стола. Благо его покачивание во время приметил брат наследника и успел придержать рукой.

— Тур, — недовольно уставившись на брата, когда тот выбрав из кучи вещей меховые чулки подошел к его сиденью, проронил наследник. — Ну, ты, давай еще кувшин моему другу разбей… Вот же хороши же мы тогда будем гости. Столько хлопот хозяевам принесли, да еще и посуду побили.

— Да, я нечаянно…,- буркнул себе под нос Тур.

Святозар быстро натянул на здоровую ногу теплый чулок, надел сапог, и принялся обувать больную ногу. Для этого он по первому снял с нее укрывало, прошептал заговор, потом натянул меховой чулок и начал надевать сапог. Он так долго засовывал в обувку ногу, что лоб у него вновь покрылся испариной, а губы болезненно изогнулись угловатой дугой. Когда наконец-то нога оказалась в сапоге, наследник поставил ее на пол, и, опираясь руками о ручки сиденья, поднялся. Почти не наступая на ногу, он медленно обошел сиденье по кругу, и встал позади спинки.

— Где, мой кафтан? — выдохнул Святозар и поглядел на стоящего подле дверей Стояна, неотрывно следящего за его движениями.

Сын Дубыни кивнул головой и направился вон из гридницы. Тур пошел к столу за тулупом и шапкой, а наследник меж тем снял кафтан друга и аккуратно повесил его на спинку сиденья. Вмале вернулся Стоян с починенным кафтаном и помог Святозару надеть его да застегнуть все, нанова пришитые, застежки.

— Передай, спасибо Белославе, — сказал благодарно наследник, пока Тур помогал ему обряжаться в тяжелый, длинный тулуп и шапку.

— Тур, пойдем, оденемся и поможем выйти Святозару, — предложил Стоян.

— Вы уж поскорее, а то я тут угорю, фу-фу-фу, — тяжело задышав, молвил наследник, вслед выходящим другу и брату.

Пока Тур и Стоян одевались в коридоре, Святозар неспешно направился к выходу, осторожно наступая на больную ногу, и придерживаясь за стену. Он уже подошел к дверям, когда в гридницу вернулись, Стоян и Тур и подставили ему свои плечи, а после вывели из дома и усадили в сани, стоящие подле распахнутых ворот, на облучке которых сидел недовольно зыркающий на наследника Невзор. Тур сел рядом с братом в сани, укрыл его ноги теплым, стеганным укрывалом, и сказал конюшему:

— Ну, чего, ты, Невзор так негодующе смотришь на моего брата? Давай лучше коня погоняй, ему нельзя перемерзать.

— А, Воронок? — бросив сердитый взгляд на Тура, спросил Невзор. — Воронок, чего здесь останется?

— За Воронком, я позже приеду, — голосом в оном слышалось возрастающее возмущение откликнулся Тур. — Это мой конь так, что пусть пока погостит у Стояна.

— Святозар, — произнес Стоян, заправляя край укрывала под ногу друга. — Прошу тебя, будь помягче с отцом, тем более после того, что… что ты мне сегодня поведал. И знаешь, друг мой, ищи заговор.