Сквозь тебя

Данина Дарья

Скучала ли я? У меня такое ощущение, что с его отъезда прошла целая вечность. Но тоски я не чувствовала. Незаконченность. Предательство. Разочарование. В себе. Моя совесть отрывала от меня по кусочку, заставляя прятать голову в песок и представлять, что все последние события были просто дурным сном.

"Привет. Всё хорошо. Я занималась. С приездом".

Отправляю, и делаю глоток чая. Морщусь. Я забыла про сахар. Горько и одновременно приторно. Так же, как и на моей душе. Мы должны с ним поговорить. Иначе я сойду с ума. Расставить все точки просто

необходимо. Вряд ли мой язык повернётся, чтобы рассказать ему всё. Об Игнате я даже упомянуть не смогу. А это значит, что мне придётся снова лгать...

"Спасибо. Мы можем увидеться?"

Смотрю на время и, убедившись, что ещё не совсем поздно, пишу ответ:

"Можем. Когда?"

"Я приеду за тобой через полчаса."

Откладываю телефон в сторону и иду в ванную. Наспех умываюсь и промокаю лицо полотенцем. Скидываю халат и натягиваю на себя джинсы. Водолазку. На моей шее всё ещё оставались следы. Доказательства того, что я предала его. Ведь перерыв это не разрыв? Я не должна была делать этого.

Собираю волосы в хвост и дрожащими пальцами провожу по лицу. Застываю перед зеркалом, всматриваясь в собственное отражение. Глядя себе в глаза и впиваясь ладонями в умывальник. Не узнаю себя. Юля была права.

Через несколько минут тишину в квартире нарушает трель мобильного. Я возвращаюсь на кухню и, проведя пальцем по экрану, подношу телефон к уху.

– Да?
– сдвигаю вбок тонкую занавеску на окне и выглядываю во двор.

– Привет, - ласково произносит Рома, - ещё раз.

– Привет.

– Я приехал пораньше. Так что, если что, то буду ждать в машине.

– Я уже готова, - замечаю в свете фонаря знакомый автомобиль и кусаю внутреннюю сторону щёки.

– Тем более...
– он тихо смеётся и мигает мне фарами, - Спускайся.

– Угу. Через пару минут.

Сбрасываю вызов и отхожу от окна. Стискиваю телефон в кулаке и несколько раз глубоко вдыхаю. Воздуха не хватает, будто у меня астма. Странные ощущения не покидают меня. Мало того — они лишь возрастают с каждой минутой, заставляя грудную клетку вибрировать, а ладони потеть.

Что ты будешь говорить ему, Яра?

...

Я смотрела на то, как Рома суетится вокруг меня и... ничего не чувствовала. Родной и одновременно совершенно чужой. Даже его прикосновения не вызывали во мне прежнего тепла. У меня не возникало желания отдачи. Я не противилась и не отталкивала его. Мне не было противно. Мне было никак.

Сойдясь во мнениях и, покатавшись по городу около получаса, мы купили поесть и поехали в дом его родственника.

– Твой дядя снова в отъезде?
– я подхожу к широкому панорамному окну и всматриваюсь в темноту. Занесённый снегом газон и большие качели вселяют чувство одиночества и тоски. Ранее, осенью — мы приезжали сюда вдвоём. Рома готовил шашлык для нас, а я, укутавшись в плед, наблюдала за ним. Ловила каждое его слово и каждое движение. А сейчас я даже в глаза ему посмотреть не могу.

– Да, - сейчас его голос

мне не кажется таким приятным, как раньше. Сейчас я сравниваю его с другим: более глубоким, немного хрипловатым, будто простуженным. Но забирающимся под кожу и вызывающим трепет внутри, - с тех пор, как он ушёл на пенсию, у него появилось много свободного времени.

– Ясно, - киваю и обхватываю свои плечи. Скованно оглядываюсь на Рому. А когда он приближается ко мне, я тут же ощущаю напряжение, - ты решил все свои вопросы?

Знаю, что он не любит слово "проблемы". Не раз исправлял меня, называя проблемы вопросами, которые можно решить. Только сути это не меняло.

Рома пожимает плечами и прячет руки в карманах брюк. Замирает рядом, касаясь моего плеча своим и устремляет свой взгляд на те же качели во дворе.

– Частично... я об этом и хотел поговорить. Просто не знаю, с чего начать.

– Просто начни. Я выслушаю.

Несмотря на то, что пропасть между лишь росла, я всё ещё доверяла ему. Я чувствовала рядом с ним несокрушимую стену безопасности. Так доверяют старшим братьям и отцам.

Он колеблется ещё несколько секунд. Тихо стучит ногой по паркету и едва заметно дёргает плечами, словно пытается сбросить с себя ту нервозность, которая медленно передаётся и мне.

– Или всё же не решил?

Я поворачиваюсь к нему всем телом и жду, когда он заговорит. Рома проводит рукой по своим светлым волнистым и слегка отросшим волосам, и поворачивается ко мне.

– Я должен денег людям, Ясь.

– И?
– сглатываю ком в горле и задерживаю дыхание. В груди раздувается шар. Кажется, он вот-вот лопнет и из него посыпется стеклянная крошка, - много? Кому?

Нет... нет, нет, нет. Не говори. Я не хочу оказать правой. Это ведь не тот, о ком я думаю?

– Много, - на выдохе. Его голос ломается, а голова опускается, слегка покачиваясь.

– Что? Такая неподъёмная сумма? Откуда такой долг, Ром?

– Я связался не с теми людьми, Ясь. Я переоценил себя.

– Насколько большие деньги, Рома?
– лучше бы я ничего не знала...

– Настолько, что за такие деньги могут убить, Яра.

Его потяжелевший взгляд пересекается с моим, и я чувствую, как земля уходит из-под ног. Каждый вдох даётся с трудом, а выдох и подавно.

– Это он? Я права?
– не хочу произносить имя того, кто ворвался в мою жизнь, словно смерч. Смертоносный и разрушительный. Вижу непонимание в его глазах и всё же называю имя: - Игнат?

– О нём я тоже хотел с тобой поговорить, - чуть громче. Будто ждал, что я первая назову имя того, о ком будет идти речь.

– Я не совсем понимаю. Ты решил вопрос или нет, Ром? Потому что ты говорил... что я должна думать?

– Я почти решил, Ясь. Я сообщу, куда надо. Его примут. Должны принять.

– За что ты должен ему деньги, Ром?

– Я решил подзаработать, - выглядело так, словно он оправдывался. Он заметно нервничал. Прикрывал глаза и качал головой, собираясь с мыслями.