Сквозь тебя
Шрифт:
Что я несу? Я нагородила такой чепухи, что мне самой от своих слов становится дурно. Но у меня пока нет выбора. И неизвестно, будет ли вообще.
– Ты понятия не имеешь, о чем просишь...
– Так... объясни мне?
– Я поговорю с Игой, - решительно. Будто только что он решил задачу, над которой корпел не один день. Задумчиво свёл на переносице тёмные брови и поджал губы. Боже... как они похожи...
– Поговоришь? Серьёзно?
– не в силах найти себе места, я вновь меняю положение, усаживаясь на колени. Мою руку скручивает, и с губ
– Думаешь, он послушает тебя?
– Не знаю.
– Качнул головой и едва заметно ухмыльнулся, - ты... не замечала в последние дни за ним никаких странностей?
– То есть?
– То и есть...
– он по-прежнему хмурит лоб. Полные губы превратились в тонкую, почти белую полосу.
– Не знаю... он всегда был странным. Но так, чтобы из ряда вон: нет.
Его многозначительный взгляд пугал. Нутро подсказывало мне, что Костя что-то знает. Знает, и его самого это пугает.
Но хотя бы то, что его брат пошёл со мной на контакт, уже обнадеживало. Не сильно, но это лучше, чем ничего.
– Костя?
– М?
– отстранённо. Скользя тяжёлым взглядом по моей прикованной руке.
– Расскажи мне? Что с ним?
– Он болен, Ясь.
– столь стремительный ответ выбил из шаткого равновесия. Гудящее в груди волнение норовило превратиться в настоящую истерику, - он же рассказал тебе.
– Я надеялась, что...
– В принципе, он не опасен, - перебивает меня, перехватывая взгляд, - раньше я боялся. Сейчас... переборол что ли? Он может быть агрессивен, но если он пьёт свои таблетки, то вполне себе, - я коротко киваю, вспоминая, что видела какие-то таблетки, которые выпали из его кармана.
– Нейролептики.
– Угу. Глюки бывают у него. Не скажу, что сильные... он время от времени ложится в больницу. Частная клиника. До этого был пиздец... первые два раза его отправляли в обычную психушку. Ну, государственную. Я мелкий был ещё. Но там к ним отношение хуже, чем к скоту было. Отец, например, до сих пор его симулянтом называет. Не хочет верить...
Я не перебиваю. Слушаю, открыв рот. Впитываю каждое слово, потому что мне это нужно. Потому что сейчас я готова слушать. А Костя готов говорить. О том, о чём ему, кажется, говорить было не с кем.
...
– Не помешал вам, голубки?
Тихий, до странности спокойный голос Игната ворвался в комнату и заткнул рты мне и Косте. Я тяжело сглотнула и впилась зубами в нижнюю губу. Почему-то только сейчас вспомнила о пересохшем горле и о стакане с водой, который он оставил здесь перед своим уходом. Только вот решимости взять его в руки не было. Не тогда, когда серый океан его глаз пронзает тебя насквозь.
– Я вообще-то, к тебе приехал, - наигранно обиженный тон Кости ни капли не расслабляет. Ни меня, ни его самого. Я вижу, как тот напрягся, поднимаясь с кровати, и становясь напротив своего брата, - А тут: на тебе... к ролевым играм пристрастился?
– Что ты тут забыл?
– Разговор есть.
– Не время, - огрызается, продолжая
– Ига, это быстро. Но важно.
– Ты морали мне читать будешь, сопляк?
Брови Игната взмывают вверх. Я замечаю, как его пальцы сжались в кулаки. На пару мгновений. Потом разжались и снова повторили это движение. Становилось не по себе. Он зло сверкнул глазами и неуловимо шевельнул уголком губ.
– Не заводись, Окей? Просто разговор есть... пять минут, Ига! Не будь таким засранцем?! Не пугай девушку больше, чем есть!
На несколько секунд в спальне повисла тишина. Звенящая. Она нагоняла страх и опустошенность. Она вгрызалась в голову. Будто скарабей из фильма про мумию, заползала под кожу, пожирая тебя внутри. Заставляя ощущать боль на физическом уровне.
– Что-то хочешь?
– Произнёс наконец. Сдвинулся с места, отпихивая брата плечом и подошёл ко мне. Игнат опустился на корточки, поднимая с пола стакан и протягивая мне. Уже не в первый раз создавая впечатление, что он читает мои мысли.
– Пить, - киваю, и забираю из его рук воду. С силой сжимаю пальцы на стекле, чтобы он не выпал от слабости, которая не покидает меня с тех пор, как я оказалась здесь. Казалось бы... а должно быть наоборот.
– Давно пришёл?
– Игнат мельком оглядывается на Костю, засовывая свою руку в карман и вытягивает из него ключ. От одного его вида, мои зубы звонко клацают о стеклянный край.
– Да нет, минут пятнадцать назад, - зачем-то врёт Костя, приуменьшая время, проведённое здесь со мной.
– Ясно, - его лицо сосредоточено. Задумчивый взгляд возвращается ко мне. Я бы многое отдала за то, чтобы услышать его мысли. Понять его намерения и заглянуть глубже, чем он мне позволяет.
Игнат отстёгивает одно кольцо от изголовья кровати, а затем и второе. Бросает наручники на кровать и снова обхватывает моё запястье, мягко и осторожно сжимая его.
– Можно мне в туалет?
– едва слышно изрекаю и ловлю его взгляд.
– Да, иди.
Он позволяет мне подняться и придерживает меня за локоть, скорее всего догадываясь о том, что мои ноги затекли после долгого прибывания в неудобном положении. И руки, если честно. Даже та, которая была свободна. Даже тело одеревенело за несколько часов.
Он провожает меня до уборной, заботливо касаясь моей талии своей широкой ладонью. Открывает передо мной дверь и пропускает вперёд, включая свет.
– У тебя пять минут, Костян. Пошли, - слышу его немного сиплый голос через закрытую дверь и прижимаюсь к тёмной древесине спиной.
Я закрыла глаза, и всё равно видела его. Его тёплый и заботливый взгляд, который вмиг менялся, когда он смотрел на Костю. Становился холодным и отчуждённым. Его подбородок слегка поднимался, словно так он придавал себе уверенности. Почему? Ведь семья должна быть стеной? Опорой? Так? Тогда почему в их случае это кажется полным абсурдом?