Сквозь зеркала и отражения

Антология

Из интервью с автором:

По образованию – инженер-строитель. В этом качестве и с лейтенантскими погонами 2,5 года жил и работал за Полярным кругом и на островах Северного Ледовитого океана. Расставились с профессией, работал корр. ТАСС, заведовал отделами в журнале «Экономика и Жизнь» и газете «Правда Востока». Опубликовал всего одну поэтическую книжку «Фотосинтез» в go-м году и то – только победив в конкурсе.

Осеннее утро в Манхэттене…

Осеннее утро в Манхэттене…Шрапнель воробьев – и повержены листья.И рдеют их раны – безжалостна осень!Кого утешала сегодня Калипсо?Умелая шлюха, а нимфа – не очень.Таких сколько хочешь на острове этом.А все же хватает для них Одиссеев:неприбран к утру, саблезубый Манхэттенбродягами, как и листвою, усеян.По деснам его авеню чуть попозжеи щетки пройдут, и вода под напором.И некий бродяга, никем не опознан,вдруг станет John Doe, коли сдох под забором.Тот «путник в ночи» был не факт что бездомным;мог выйти из МЕТа, где слушал

Нетребко,принять пару «дринков» и, бесом ведомый,податься к Калипсо своей непотребной.Мог выйти из банка, где брокером служит,опять же бухнуть, но уже по-большому,с инсультом улечься в осеннюю лужу…А кто там еще to continue show?Возможен студентик какой NYUшный.Прознал про Калипсу из ближнего Сохо,но там ему встретился pimp ее ушлыйи вытащил кольт – а студент и не охнул.Банкиры, студенты, юристы, туристы…Whoe else? Anyone! – Здесь сплошные бродяги.Их тянет на волю, и суть не в Калипсо —им лишь бы уйти от постылой бодяги.От въевшейся в кожу команды: Establish! —Себя ли, семью ли, аккаунт ли, бизнес…А можно ли – нежность? Ее вот хотел лишь…It can’t be established: сердце разбили.Я встретил рассвет, заливаючи зенки,устав от желаний и скорбных историй.Вон – вынырнул working народ из подземки;он снова утопит себя – в мониторах.Народ забывает, когда рассветает,ночные маршруты, сюжеты, страстишки…Establish!..И только шрапнельною стаейвзлетят в никуда Джоны До – воробьишки.

Эндшпиль

Ход белых, ход черных…И скоро цейтнот,и скоро расплатаза жертвы вслепую.А я не боюсь. Но все больше тоскуюо пешках, стоявших в дебюте стеной.А2 – доброта,В2 – это нежность,С2 – звал любовью,упорством – D2…По черной земле и по белому снегуя их отправлял в наступленье – «Ать-два!»Е2 – это честь,F2 – это гордость,G2 – это сила,надежда – Н2…Не все растерял, но без каждой мне горько,без каждой пусты и дела, и слова.Сшибают слоны,подавляют их кони,ладьи – курс на Запад,там цель и мечта.А то, что эскорт в океане потонет…Да кто о нем вспомнит, кому он чета?Ах, пешки – народ мойпростой, немудреный…Меняем, чтоб выжить,друзей на врагов.Сейчас будет «мат». Я стою оголенныйна черной земле среди белых снегов.

Зацепиться

Зацепиться за кончик месяца. Разумеется – не небесного.Для того нужно быть либо дьяволом,либо глупым мультяшным приматом.Зацепиться за 31-е мне родимого месяца Марта,потому как остаться вне времении пространства случится мне без того.Зацепиться за кончик улыбки. Да, такой благосклонной и терпкой,что захочется плакать немедленно вместе с белым счастливым облаком.И прощай, тишина бессердечия… А вражда мне давно уже побоку.В общем, на краешочек любви вновь приводит судьбы моей шерпа.Зацепиться за кончик печали, мне в наследство друзьями завещанной.Он ведь выдержит груз моей совести? Мне, наверное, хватит падений.Я хочу сохранить вертикальность, пусть повиснув, считай, что по делу.Но почувствуйте все-таки разницу: не повешенным быть, а подвешенным…Зацепиться за взгляды прохожих… за листок из распахнутой почки…паутинку по ветру летящую и… за мысль, что летит вслед за нею…От которой я ловко прятался, ныне каюсь в том и леденеюдо сцепленного с мыслью звена моей ДНК цепочки.

Я люблю скрипачей

Но с футлярами людидлиннорукие бродят по городу.Чуть шершавят асфальт,чуть полощут прически свои,высоко по-верблюжьипроносят глазастые головы,и в глазах и в футлярахчто-то нужное мне затаив.Я люблю скрипачей,этих очень естественных снобов,за магичность футляровв ладонях с путями фаланг,за рассеянный взгляд,доводящий меня до озноба,ощущенья школярства,постигшего слово «талант».Я устал от гитар,мне кивают всегда пианисты,не смутят меня монстры —контрабас и фагот, и гобой…Ну а эти, ужельв каждом и Мендельсоны и Листы,или каждый, как Ойстрах,носит в сердце вселенскую боль?Я ведь знаю, что естьи вторые, и пятые скрипки.есть смычки в кабаках…А вот встречу и стану не свой.И мне страшно прочестьна глазах снисхожденья улыбкув тот момент, когда в нервахскрипача проскрипит канифоль.Не желая поддатьсяповелению этого скрипа,я протиснусь во взгляд,прогорланю: «А ты кто такой?!»И тогда из футляравыйдет грустная девочка – скрипка.Он забудет меня,я совсем потеряю покой.Я люблю скрипачей…

Подражание классикам

Где острота и скорость мысли?Где дней беспечных виражи?Все ниже крен у коромыслас коротеньким названьем: жизнь.Когда-то в ливень или в вёдро,всем суеверьям вопреки,я гордо нес пустые ведрак воде таинственной реки.А впрочем – полные: мечтами,любви и трепетных надежд.Они потом пустыми стали,как Именительный падеж.Под шаг склонялось коромысло:Родитель, Датель и Творец…Винитель – как не стало смыслаи есть Предлог сказать: «Рифмец!».Ах, не скажу! Лишь древко стиснув,я все-таки продолжу путьи как-нибудь дойду до Стикса…Вот были б силы зачерпнуть…

«Ничего мне не надо…»

Ничего мне не надо.Только б желтый октябрьи последний кораблик —улетающий лист.Пусть играет сонатуШопена хотя бымне сегодня седой,но плохой пианист.Мне порой по душеи фальшивые ноты.Чтобы слышать, как самподпеваю мотив.Камертоны ужезадрожали в дремотеи проснулись, каса —ясь бумаги… И – стих!Он пошел, словно дождь:капля к капле – потокомон понес на себестолько старой листвы.И уже не пройдешь,и уже я под токомвсех желаний и бед.Может, так же и вы?Может, это всерьезразливается моретой волной, что ещене изведал никто?Но ударит мороз,и снежинками вскорепокрывается стих…Лишь дрожит камертон.

Попытка инсценировки

Пролог

Все сомнения вольготны,все истории печальны.Ветер сдунет ворох листьев,и опять забрежжит день.Гаснет месяц неохотно,солнце встанет изначально,и в большом казенном паркезакружится карусель.Будут медленно вращатьсялюди, звери и картинынашей маленькой эпохи —несравненного пути.И успеют попрощаться(мы, конечно же, простим им)те, кто знал, что это плохо,но решил на круг взойти.Трубы громкие, подвиньтесь:между вами будет скрипка.Будет петь печально, тихо,словно робкий человек.Будет добрая улыбка,трубачи, хоть разовитесь:для высокой песни скрипкинет преград и нет помех.Мы не верим, что возможнозаглушить печаль и память.Все, что создано любовью,будет жить среди людей.Все, что выстрадано, – с нами,вознесенное над ложью,и над ложью и над правдойнепотребных нам идей.

Диалог

Мастер:Это ты – долгий деньмоего одиночества.Вместо неба седьмого —семь подземных моих этажей.Безнадежность моя.И холодные волны пророчестванеосознанных мной,но подспудных моих ворожей.Маргарита:О, как пусто вокруг!Гнев доступней не стал.Синева – синевой,облака – облаками?..Сгусток крови старух!А холодный нектарбудет падать с тюльпанови биться о камень.Мастер:Это ты – мое счастьеушедшего времени.Стены скорби молчат.Лишь навязчивый бубен луны.Безвозвратно погасшеечудо мое – озарение,навсегда непонятныедревние вещие сны.Маргарита:О, как пусто вокруг!Боль не стала сильней,а стерильная пыльрастворила сознанье.Сердце – огненный плуг,пахарь сумрачных днейпроторил борозду,так, что ныне сквозная.

Эпилог

Так неужели тонкий лучик светазаставит тотчас нас увидеть тень?И неужели серый сгусток тенипоможет тотчас нам увидеть свет?Ну, как сказать…В любом осколке зеркалаиз разных точек разный виден мир.

Любимая моя

Любимая моя и звонкая моя!Я каждый день пою тебя как праздник,и каждый день иду к твоей душе,вытаскивая ноги из болота,где вечно хочет видеть нас судьба.Любимая моя!Лучами глаз твоихя ежедневно отмываю сердце.А мне, ей-богу, есть что отмывать.Твоей улыбкой вытираю слезы:нельзя любить, не выплакав себя.Мне сладко житьпод крышей ног твоих.Они мое убежище от страхаоднажды враз проснуться мертвецом.Орга ны рук твоих с регистрами артерийкак слышу я горящими щеками,груди твоей торжественность я пью.И каждый вздох, исторгнутый тобой,вольется в парус моего восторга.И я шепчу:любимая моя!