Сквозняк в незакрытых дверях
Шрифт:
Хорошая штука - поглотитель, но требует стопроцентной собранности. Включишь раньше грозящего тебе выстрела, превратишься в ледышку. Я с наслаждением продемонстрировал Фернану свою реакцию и тут же проверил его. Когда разряд моего парализатора с хлопком погас в поглотителе Фернана и наши возможности стали ясны нам обоим, я спросил:
– Ну и что дальше?
Инфракрасные очки превращали голову Фернана в стрекозиную. Лайтинг висел у него на груди.
Я усмехнулся, левой рукой снял свои "консервы". Темнота стремительно отступала:
– Ну и что дальше?
– снова спросил я.
Фернан тоже снял очки. Мы стояли, разделенные десятью шагами, в одинаковых позах - глаза в глаза, парализатор в парализатор. Два рыцаря на ристалище...
– Ты меня, разумеется, ни за что не пропустишь, - сказал Фернан хрипло.
Голос был какой-то не такой: тембр тот же, интонации незнакомые. Я молча помотал головой.
ЕГО ПАЛЕЦ СНОВА ЛЕГ НА КНОПКУ ПАРАЛИЗАТОРА, но выстрела не последовало.
– Не ожидал я, что они пришлют тебя, - сказал Фернан.
– Думал, не станут рисковать... Как же мы с тобой разойдемся, брат мой от телепатии?
– Тебе придется отступить, - ответил я почти шепотом.
Но он понял. А я понял, что в таком напряжении, в каком Фернан сейчас находится, он вряд ли способен управлять своими живыми куклами. Тем не менее, на всякий случай, прислушивался: не скатится ли где потревоженный камень, не донесется ли звук чужих шагов. Голубые лучи второго солнца осветили лицо Фернана, он на несколько секунд зажмурился.
– Ты действительно убил Романа Козырева?
– спросил я.
– Да, - коротко ответил он и добавил насмешливо: - Я не знал, что он твой любимый друг!
– Зачем?
Фернан открыл глаза, в них блеснуло любопытство.
– Тебе этого не понять, - проговорил он.
– Зачем светит солнце, зачем стоят скалы?.. Разве может ответить на эти вопросы жучок, греющийся на скалах в солнечных лучах?.. Жучок, которым движут обстоятельства...
Я понял, что он пытается вывести меня из равновесия.
– А ты не жучок?
– сказал я.
– Ты сам двигаешь обстоятельствами?
– Да, по мере возможности!
– Он гордо вскинул голову. Словно собирался шагнуть на эшафот.
– Тем не менее тут ты не пройдешь!
– Значит, пройду в другом месте...
– Попробуй!
Он помолчал.
– Ты все так же ненавидишь меня, - сказал он потом. В голосе его зазвучала усталость.
– Но разве я виноват, что Господь вложил в меня то, чего не дождался от него ты?
– Я давно уже живу без ненависти, - ответил я.
– Вот только терпеть не могу, когда живых людей превращают в кукол-марионеток!
Он рассмеялся:
– Чаще всего люди сами превращаются в марионеток. Видимо, это доставляет им какое-то удовольствие. Наверное, потому что избавляет от ответственности и угрызений совести...
– Слушай, - сказал я.
– Неужели ты один собираешься противостоять всему
Он снова невесело рассмеялся:
– Глупец!.. Моя смерть нужна тебе. И всему твоему миру! Кто из вас потерпит рядом с собой человека, который может в любое время делать все, что ему заблагорассудится?.. Вы ограничиваете себя всяческими рамками, а я не приемлю любые ограничения. Пока я живу среди вас, никто не сможет чувствовать себя хоть в каком-то подобии безопасности... Вы ведь не можете думать иначе. Разве не так? Мало ли что взбредет мне в голову!.. Разве не так?
Я не нашел слов для ответа, и он продолжал:
– До сих пор не могу понять, почему руководители Управления не уничтожили меня, когда я оказался в их лапах. Ты думаешь, они оставят в покое человека, которого невозможно контролировать?
В его словах была какая-то правота, но я никак не мог понять, в чем она заключалась. Разве наш мир не идеален?.. Разве мы почти не искоренили преступность?.. Разве не прекрасно, когда души людей раскрыты друг другу?
В этом смысле я и ответил Фернану.
– Глупец.
– Он насмешливо покачал головой.
– Двери существуют для того, чтобы их иногда можно было закрывать. Иначе недолго и простудиться на сквозняке.
Где-то там, в глубине меня, шевельнулся кто-то, готовый согласиться с ним, но я - Я!
– его не понимал. Он мне надоел свои морализаторством, как надоедал часто, еще тогда, в детстве, когда все время чего-то хотел от меня, а я не мог понять, что ему надо, и он злился и мысленно орал, а я совсем терялся и начинал его тихо ненавидеть... Голова моя пошла кругом, я понял, что он сейчас возьмет меня под контроль, и из последних сил пристально взглянул ему за спину.
Он не обернулся, но тиски вдруг ослабли, словно он убедился в чем-то и отпустил мою душу.
– Значит, здесь я не пройду?
– спросил он угрюмо и бессильно, и я понял, что меня держали в тисках собственные фантазии.
Я уверенно помотал головой. Он мельком взглянул на часы.
– Впрочем, все равно я уже опоздал, - сказал он и сделал шаг назад.
– Куда ты?
– сказал я.
– Ты же сам убедился, что не можешь убить меня.
– Ты думаешь?
– Он сделал попытку улыбнуться. Попытка успехом не увенчалась.
– Убить я тебя обязан: ты один знаешь, что я жив.
– Ха-ха!
– сказал я.
– Ты забываешь о людях, что ждут вот там.
– Он сделал еще шаг назад.
– От моих действий ты защищен. Посмотрим, как ты защитишься, когда два десятка человек окружат тебя и одновременно...
Он не договорил, глаза его округлились. Взгляд их был направлен мне за спину. Я не реагировал, держа палец на кнопке поглотителя. Фернан вскинул парализатор, но тут из-за моей спины бесшумно вылетела молния и впилась Фернану в грудь.
ФЕРНАН ЗАХЛЕБНУЛСЯ БОЛЬЮ И УМЕР.