Слабое утешение

Хилл Эдвин

– Только не при мне, – возразила Эстер, закидывая сумку на плечо. – Аарон и Барри, значит?

– Верно, – подтвердил Сэм.

– Ну что ж, благодарю, что пустили в туалет.

– Не за что, – сказал Сэм.

– Простите, что потревожила. Надо уточнить адрес у риелтора.

Сэм открыл дверь, впуская свежий воздух, и Гейб проводил Эстер взглядом, пока она спускалась по крыльцу, ведя за собой девочку и собаку на поводке. Его окутал запах хвои от венка на двери. Гейб вдохнул аромат сосновых иголок и преющих листьев. Ощутил на губах сладкий привкус озерной воды и вспомнил, как нырял все глубже и глубже в холодную темноту, пока легкие не начинали гореть. Над собой он увидел луну, белое пятно на фоне черного неба.

Гейб вспомнил Лайлу, которую слишком уж долго называл мисс Блейн. Она звала его Чувак, или Кучеряшка, или, как ему больше нравилось, Здоровяк.

Сейчас он смотрел, как Эстер идет по тропинке к калитке в сетчатом заборе и выходит к здоровенному синему пикапу. Забирается на подножку, чтобы усадить в салон девочку. Интересно, думал Гейб, ей хватит росту, чтобы самой сесть за руль, не говоря уж о том, чтобы вести? Может, ей пригодится его помощь?

– Не будь таким недоумком, – предупреждающе сказал Сэм, проследив за его взглядом. – Вернись на землю. Пойдем еще пыхнем. – Гейб не обратил на него внимания, и тогда Сэм добавил: – Я уже говорил о Фелиции Накадзаве? Мы с ней идем в «Баррен». Пошли со мной, познакомлю вас. Тебе же вроде азиаточки нравятся? Фелиция одинокая, пухловатая, запала на одного типа и думает, наверное, будто весь мир ополчился против нее. Ты с ней справишься лучше меня. Я вам, ребята, все устрою. – Сэм положил руку на плечо Гейбу. – И, если совсем честно, тебе не помешает хорошенько потрахаться!

Гейб стряхнул его руку.

– Брось, Гейб. У нее ребенок, а если у бабы есть ребенок, значит, дома ее ждет муж.

Даже если Сэм прав, Гейбу сейчас хотелось только, чтобы Эстер обернулась и помахала ему рукой. Хотя часть его понимала, что для нее будет лучше, если она этого не сделает, впрочем, девушки с такими дорогущими сумками вообще редко когда оборачиваются.

В этот момент Эстер обернулась.

Глава 7

Сворачивая за угол и выезжая на дорогу, Эстер чувствовала, как Гейб провожает ее взглядом. Его взгляд она ощущала на себе постоянно, пока находилась в доме: с того момента, как он выглянул через щель между дверью и косяком, до того момента, когда она схватила с кухонной стойки и спрятала в карман конверт с почтовым мусором, когда увидела, что он роется в ее сумке. Судя по всему, Гейб просто носил эту неуклюжесть как свитер – напоказ для окружающих. Таким он мог бы даже и нравиться. А вот Сэм был сама маскировка и осторожность. Он сразу же попытался спровадить Эстер, пустив в ход вежливость представителя высшего класса, которую он, скорее, выучил, а не унаследовал. С Гейбом будет проще познакомиться поближе.

Эстер записала в блокноте имя Аарона Гевирцмана, которое выглядывало в целлофановом окошке конверта.

– Все хорошо, что хорошо кончается, верно? – обратилась она к Кейт, одновременно проверяя, не пропало ли чего из сумки.

– Сё коесо сто коесо, – сообщила Кейт Мартышке.

Эстер следила за Сэмом от самого Бикон-Хилл, еще примерно час ждала у дома и лишь потом позвонила в дверь. Сейчас она набрала сообщение Лайле: «Нашла их!», но ее палец завис над кнопкой «отправить». Нет, пока еще рано, сказала она себе и стерла текст. Ей было любопытно, что еще получится выяснить.

Дома Эстер уложила Кейт на дневной сон, а сама, прихватив монитор видеоняни, уединилась в своей квартирке. Там снова рассортировала открытки и поискала в Интернете Аарона Гевирцмана, но не особо удачно. Потом забила в поисковик дату рождения Сэма и номер его социального страхования. Снова ничего. Сузив круг поиска до Нью-Йорка, она таки нашла нескольких Ааронов Гевирцманов, в том числе и того, который прошлой зимой погиб в аварии в возрасте двадцати пяти лет – ему посвящался некролог. Должно быть, Сэм украл его личность, но доказать это без номера социального страхования будет непросто. Эстер поставила

кассету с «Выпускным» и устроилась на диванчике. Вафля протиснулась в собачью дверь и вскочила на диван рядом с ней. Вскоре глаза Эстер закрылись, и она провалилась в глубокий сон без сновидений.

Когда она проснулась, фильм уже закончился, а снизу доносились уютные запахи и смех домашнего вечера. Монитор ничего не показывал. Наверное, Морган отключил его с той стороны, чтобы дать Эстер отдохнуть. Снаружи стемнело, и Эстер гадала, сколько же она могла проспать. Она потянулась, желая, чтобы эти драгоценные мгновения одиночества не кончались. Вафля проснулась и лизнула ей лицо. Кейт завизжала от смеха, послышался басовитый голос Моргана, и Эстер показалось, что она что-то упускает.

– Идем, – позвала она собаку, и они вместе спустились по лестнице.

Открыв дверь к Моргану, Эстер позволила зрелищу и звукам в комнате окутать ее: плюшевые игрушки Кейт приготовились к вечеринке, на рыжей голове у Моргана сидел цилиндр, а на плите закипала кастрюлька с чили. Горела разноцветными огнями рождественская ель, Эстер поставила ее впервые в жизни. Вафля с радостным воем присоединилась к веселью.

К чили они приготовили макароны с сыром, а потом устроились на кровати Кейт и прочитали целых четыре сказки подряд, закончив «Котом в шляпе».

– Тебе машина завтра нужна будет? – спросила Эстер, когда Кейт заснула.

Морган вылез из-под стеганого одеяла и подоткнул его вокруг Кейт.

– Она в твоем распоряжении, – ответил он. – Утром поеду на автобусе. Только ты возьмешь собаку.

– Ладно, – согласилась Эстер. – У Кейт завтра садик. Забросишь ее?

– Не вопрос.

– И заберешь потом?

– Да, без проблем.

Вот из таких вещей, из этих переговоров и состояла теперь жизнь Эстер. Она поцеловала Кейт в лобик и погасила ночник на тумбочке. В темноте как-то сразу стало легче говорить.

– О Дафне что-нибудь слышно? – спросила она.

Ответил Морган не сразу.

– Нет, ничего. А ты ее не искала?

Печаль в его голосе передалась и ей, а Эстер совсем не хотела, чтобы Морган грустил. Пусть лучше злится, обижается или негодует. Пусть реагирует. Включается. Пусть участвует в происходящем, как и она день за днем. Когда Дафна только пропала, Морган настоял на том, чтобы они вместе несли бремя заботы о Кейт, но почему-то именно Эстер пришлось взять отпуск на работе. Это она просыпалась по ночам, а целыми днями переживала. Морган опекал сестру с непостижимой для Эстер силой. Годами защищал ее от собственных демонов, и теперь это, вот это вот все, заставляло его чувствовать, что он потерпел неудачу.

– Ты же знаешь, она не хочет, чтобы мы искали ее, – напомнила Эстер. – Иначе я бы ее давно нашла. Но разве ты совсем не беспокоишься? Вдруг что-то случилось? Вдруг она пострадала?

Морган обнял ее, и некоторое время они лежали молча.

– Мы бы знали, – сказал он. – Хватит об этом думать.

Вообще-то, нам стоило бы, чуть было не выпалила Эстер. По крайней мере, однажды, иначе это сгложет их. Где сейчас Дафна? Живет в какой-нибудь дыре типа квартиры Сэма и Гейба, пропахшей дешевой марихуаной и мастурбацией. Она подумала о потраченном на разъезды с Кейт времени, о детских вечеринках, тренировках по футболу – обо всем, на что она не подписывалась. Но тут Морган поцеловал ее в шею, запустил руку под свитер, и Эстер смирилась. Так было проще. Она притянула его к себе и страстно поцеловала, царапаясь о щетину. Позволила перенести себя в спальню, где они скинули одежду на пол. Морган уложил Эстер на кровать и принялся умело действовать языком и пальцами, пока наконец Эстер сама не повалила его на спину и не оседлала его высокое стройное тело. Вафля запрыгнула к ним на постель и ткнулась в ягодицу Эстер холодным влажным носом. Они засмеялись, и на время, пока Эстер выгоняла собаку из комнаты, чары разрушились.