Слабое звено (Ключевая фигура)
Шрифт:
Так или иначе они старались избегать основной темы, касающейся Султана Амирова. Ведь важно уметь расслабиться не только телесно.
И в Марке, и в Андрее сидело сейчас по два человека. Приметив в приятеле такое раздвоение визуально, Сергей точно знал о таком же разделении его чувств, эмоций. Может, Андрей остыл, но и без прежнего воодушевления он все же продолжит работу. Удовлетворение придет позже, причем не диким восторгом, а скорее проявится усталым взглядом, легкой улыбкой; придет опустошенность – этого не избежать. Ведь шоколад сам по себе горький.
Бывший капитан «Гранита» возлагал какие-то свои надежды на поездку в Дагестан, как баталист, рисовал перед собой пусть не скорые, но решительные картины боевых действий. А может, ничего такого и не было; повседневная рутина перемолола все – воспоминания, действительность, мечты. Винегрет. Его едят ложкой, не выбирая. Вот и хапнул порцию Андрюха, закусил, напевая – уже монотонно: «Мне все снятся военной поры пустыри». И не ему ли знать, что настоящие победы выстраданные.
– Я тоже устал, Андрей, – поделился своими мыслями Марковцев. – Действительно все обрыдло, нет азарта. Какие-то холодные мы стали. Таких, как мы, не разогреешь; обжечь можно. Вскрикнул, вскочил, подул и забыл.
Овчинников покивал головой: «Разогреть нельзя, обжечь можно».
– Да, ты верно подметил. Сам я долго не мог подобрать определения. Надолго нас не хватает, это правда.
– Ладно, хватит париться, – закруглился Марк. – Все равно не согреемся.
– Интересно, дипломат, с которым ты говорил, – чья креатура?
– Не знаю. Но кого-то одного не представляет. Кавказский ставленник, одним словом. Знаешь, кого он мне напомнил?
– Кого?
Сергей проследил за поворотом головы партнера, насладился трансформацией его лица и намекнул:
– Нашего общего друга. Он капитан первого ранга, возглавляет в ГРУ «экспертно-проблемный» отдел. Гру-узный такой мужик.
– Не говори при мне его фамилию.
Султан поджидал товарища на месте, которое ровно один час и сорок минут назад покинул Марковцев. Чеченец словно пытался познать сущность своего врага, ощущая его невидимое присутствие, его зловещий фантом, витающий в этой комнате, злой дух, что всегда действует ради собственной выгоды, ради себя. И что за выгоду преследует Марковцев? На ум пришло определение, созвучное с сущностью злого духа, сатаны: сатисфакция. Марк ищет удовлетворения.
Не таясь, во двор въехали «Жигули» четвертой модели с Гумистой за рулем. Громко хлопнув дверцей, к комнате тем не менее он подошел неслышно. Откинулся край ковра, пропуская чеченца. Встретив вопросительный взгляд командира, Аслан ответил коротко, по существу:
– Они остановились в «Богосской вершине».
– Сколько их? – После продолжительного молчания собственный голос показался Амирову неродным.
– Основных двое. Сняли номер на втором этаже. Окна в середине восточного здания, точнее не скажу, выходят на центральную аллею. Остальные – трое или четверо, не сумел посчитать, – вроде как охранники. Их джипы с местными номерами стоят на площадке, напротив входа в гостиницу.
– Отлично! – взбодрился Султан. – Напомним русским «афганскую зачистку».
Это выражение расшифровывалось просто: вначале автоматная очередь, потом вопрос: «Кто идет?»
Небольшая команда Амирова разместилась на двух легковых машинах. Боевиков вместе с командиром насчитывалось десять человек. Их как раз хватало на подобную операцию, поскольку Султан не раз доказывал, что проще действовать силами организованного меньшинства, нежели задействовать сотню, которая по своей многочисленности уже являлась неорганизованным большинством.
Подобная тактика во все времена обречена на успех. Султан брал дагестанские селения, наводил ужас на соседние республики, которые корежило от одного только известия: «Банда Султана Амирова проникла на территорию Дагестана и движется к границе Ставропольского края». Вставали на уши регулярные войсковые части Российского государства, зеленели, маскируясь, под болотными фуражками лица пограничников: идет меньшинство. Которое контролирует рынки в крупных городах России, игорный и прочие бизнесы, коммерческие и государственные банки, «ставит на счетчик» всех русских свиней, рабов по своей сути. Начиная с примитивных счетных палочек Чингисхана, заканчивая не менее примитивным загибом пальцев, сопровождаемых акцентом. Любым – картавым ли, гортанным, не имеет значения.
Как-то раз Султан задумался над парадоксальными историческими взаимоотношениями между народами Кавказа и России. Когда отступать было некуда, горцы сдавались на милость победителю и служили ему верой и правдой. Тогда как русские всегда дрались до победного конца, до последней капли крови. Выходило, русские сильнее. Они всегда побеждали... в борьбе за поражение. Вот где парадокс. Как ни искал Султан ответа на это противоречие, не смог найти его даже за многие месяцы, проведенные в следственном изоляторе Лефортова.
Машины на большой скорости двигались в южном направлении. Расстояние до Южного – тридцать километров, от поселка до отеля, рядом с которым лежало в низине небольшое селение, – порядка десяти.
Султан спокоен: обычный рейд на его веку, который мог затеряться среди десятков ему подобных.
Глава 20
«Афганская зачистка»
60
Дагестан
Гостиничный номер, снятый приятелями, ничем не отличался от забронированного в свое время управлением оперативной разведки для Ганелина и Марковцева. Из окон открывался знакомый уже пейзаж: ровные полукольца сосен, голубоватые горы, озеро, небольшой водопад. Как и в прошлый раз, отдыхающих мало, свободных номеров много.
Четверо махачкалинских парней из службы охраны «Мегаполиса» разместились в номере на первом этаже, окнами выходящем на парковочную площадку. Они распределили посты так. Один постоянно находился в машине, другой прохаживался по коридору второго этажа маршрутом: место дежурной – лестница. Третий занял место напротив конторки дежурного администратора. Четвертый отдыхал в номере, чтобы через пару часов сменить кого-либо из товарищей.