Сладкая месть

Мартин Кэт

Рейн.

Его ложь убедила ее: он бросил ее, предал. Но ей все равно его не хватало, тоска по нему причиняла ей боль, которая оказалась сильнее всех прежних мучений, всех пережитых несчастий.

Зачем он это сделал? Чего он этим добивался? Ей приходил в голову лишь один ответ, такой же желчный, как и все остальные. Она надоела виконту, как и предупреждал Броуни. И хотя, конечно же, он не сам организовал это покушение, ему не составило труда воспользоваться представившейся возможностью. Этот выстрел дал ему такой легкий способ избавиться от нее. И такой дешевый.

Теперь пять тысяч фунтов и аренда дома большее не были проблемой. Ее изгнали из города. Броуни и Такер легли на дно, и даже если бы им не пришлось этого делать, им ли тягаться с аристократом. Им бы только хуже от этого стало.

Рейн бросил ее, как и всех остальных. Но несмотря на всю боль и отчаяние, ее сердце стремилось к нему. Или хотя бы к тем горестно-сладким воспоминаниям, которые у нее остались. Она попыталась не позволять себе думать о нем, как пыталась с той минуты, когда к ней в тюрьму пришел темноволосый маркиз.

Но она не могла забыть.

— Еще десять минут! — крикнул первый помощник капитана. Над его головой матросы карабкались на мачты. Чайки, крича, кружились над ними, а холодный воздух полоскал огромные полотняные паруса. — Еще десять минут, и отправляйтесь к себе.

Им рассказали правила: на два часа утром и вечером они группами будут подниматься на палубу, где смогут гулять. Все остальное время они должны оставаться в трюме. Там были узкие койки, по семь, друг над другом, так что высота между ними составляла всего тридцать сантиметров. Длинный деревянный стол шел вдоль всего трюма, закопченные лампы на китовом жире давали слабый желтоватый свет, которого едва хватало, чтобы что-то разглядеть.

Все женщины были одеты одинаково, хотя представляли собой самые разнообразные фигуры и национальности. Большинство из них были англичанками, но встречались среди них и шотландки, ирландки, француженки и итальянки, несколько негритянок и одинокая испанка. В основном — воровки, попрошайки и проститутки — и даже хуже. Старые и молодые, слабые и сильные, они были объединены одним — суды признали их виновными.

— Как тебя зовут, милашка? — обратилась к Джоселин толстая немолодая женщина с гривой светлых волос. — Меня Долли кличут. Долли Уайт-хэд, — она протянула полную руку, Джо пожала ее.

— Джоселин Эсбюри.

— За чё сидишь? Мгновение Джо не отвечала.

— Попытка убийства, — наконец проговорила она, бессознательно распрямляя плечи.

Женщина по имени Долли только хмыкнула, от чего ее полное тело заколыхалось.

— Вот уж не подумала б. Ты ж совсем девчонка. Джоселин вспомнила о смертельно бледном распростертом на полу Рейне.

— Я в него не стреляла. Это все ошибка.

— Верно, ягненочек. Как и со всеми нами.

Она стала было отрицать, а зачем? Это ничего не даст, понимала Джо, и молилась о том, чтобы со временем принять то, что преподнесла ей судьба.

Она задумалась над тем, как скоро сможет примириться с предательством Рейна.

— Сколько недель мы будем плыть на Ямайку? — спросила она у толстухи, пытаясь сменить тему.

— Недель шесть, кажись. С Божьей помощью и с попутным ветром.

Шесть недель и даже больше. В этом переполненном трюме они покажутся шестью годами.

— Время вышло! Пошевеливайтесь. Спускайтесь вниз.

— Думаю, нам следует идти.

Долли двинулась прочь, и тут Джоселин увидела, что к ней подходит высокий загорелый моряк. У него была обнаженная грудь, только на шее алел платок, и он был босиком. Мускулистые руки похожи на ветки, а черные волосы заплетены в косичку.

— Лучше слушайся, детка. Кэп не любит, когда нарушают правила.

Джоселин кивнула, благодарная за дружественную нотку в его голосе. Что-то в нем напоминало Броуни, и она тепло улыбнулась в ответ.

Могучий моряк тоже улыбнулся, разглядывая ее вьющиеся черные волосы и яркие голубые глаза.

— Ты Эсбюри?

— Я Джоселин Эсбюри.

— А я Микс, — сказал он. — Второй помощник здесь. Кэп приказал позаботиться о тебе. Дополнительное одеяло, чуток лишней еды и все такое. Просил за тобой приглядеть.

— Почему?

— К нему приходил джентльмен. Аристократище. Он-то и заплатил капитану за то, что тот доставит тебя на Ямайку в целости и сохранности.

Грейвенволд. Совесть Рейна. Неужели виконт верит, что заплатив немного денег, он компенсирует тот огромный ущерб, который он ей причинил?

— Я не дурочка, мистер Микс, — ответила Джоселин. — Я возьму все то, что могу получить, и не пожалею об этом. Обо мне некому позаботиться, кроме меня самой, а я уже давно выучилась умерять свою гордость.

Моряк улыбнулся еще шире.

— Но не всю, сдается мне. Думаю, у тебя ее еще немало осталось в этой прямой спинке, — он хмыкнул, мускулы у него на груди пошевелились. — А теперь иди-ка лучше вниз. Коли захочешь, можешь ненадолго подняться после ужина.

— Спасибо, мне это будет приятно.

— Мне придется за тобой заходить. А не то парни решат, что ты заявилась на полубак, чтобы покрутить перед ними задом.

Джо покраснела. Благодаря Рейну она перестала сталкиваться с изнанкой жизни; и трудно было признаться себе, что она снова попала на дно.

— Извиняйте, мисс, — сказал второй помощник, и Джо заметила, что и его худое лицо тоже покраснело.

— Все в порядке, мистер Микс.

— Вовсе не в порядке, и больше вы от меня такого не услышите. А теперь уходите, пока мистер Дирлинг на вас не наткнулся.

— А кто это — мистер Дирлинг?

— Первый помощник. Держитесь лучше от него подальше, милочка. Он может и сподличать.

Внимательно выслушав совет второго помощника, Джоселин пошла вместе с другими женщинами вниз по лестнице в затхлый трюм.