Сладкая Тьма, Кобяков Виталий Витальевич

Сладкая Тьма

на обложку

Кобяков Виталий Витальевич

Шрифт:

– Но?

– Но после сегодняшнего вновь накатились воспоминания обо всей той херне, что я совершил за свою жизнь, - я присел на мокрую землю лицом к ученому и воткнул ножи около себя.
– Слишком много ошибок.

– И много добра, разве нет?
– пытался подбодрить меня Михо,

однако это было бесполезно.

– Добро не перечеркивает и не отменяет зло. Это две разные чаши, - улыбнулся я.
– И обе эти чаши у меня переполнены до краев...

Мы сидели и молча смотрели друг на друга. Я сделал глубокий вдох, дабы насладиться прекрасным запахом осени. Вроде, и за пределами Бездны сейчас осень. Но тут воздух лучше, тут он слаще...

Часть II.

Сладкая Кровь.

Глава 1.

"Внимание, наш полет подходит к концу, спасибо, что побывали у нас в плену" - как-то так началась новая эпоха моей жизни. А, возможно, и новая эра для всего человечества.

Прямиком на трапе меня встретил какой-то мужик с животом до колен и в дорогущем темно-синем костюмчике. С ним был еще один, переводчик. Меня тут же усадили в черный джип и повезли в одно из помещений аэропорта. Толстяк, я уже не помню его имени, говорил какую-то жуткую речь о том, как они рады меня видеть здесь живым и невредимым. А бедный ассистент пытался перевести его словесный понос, упуская при этом половину из речей босса. Забавно смотрелось. Почему-то меня тогда интересовало именно волнение переводчика, а не тупые дипломатически фразочки толстосума.

Когда мы вошли в комнатушку в аэропорту, там уже рассиживался седой подтянутой вояка и шесть телохранителей, предполагаю, что из ФБР. Военный, попивая чай, сравнивал фотографию в своих руках и стоящего перед ним человека. Затем предложил мне сесть, представился полковником Смитом, и спросил, всё ли у меня хорошо. И тут я залепетал по-английски, как колибри своими крылышками. Вроде: "Мужик, я прошел через Ад, меня жгли и кусали, в меня стреляли, я прогрыз глотку здоровенной собаке, потом меня пытали, а в гребанном самолете орешки были слишком солеными". Больше всех расстроился переводчик, поняв, что в его услугах отныне не нуждаются.

Полковник улыбнулся и спросил, чего я хочу. Я честно признался, что мне не повредила бы адекватная медицинская помощь, что-нибудь поесть и отоспаться денек в нормальной постели. А еще чтобы кто-то ответил на все мои вопросы и при этом не доставал меня своими вопросами. Военный привстал, кивнул, но попросил кое-что взамен. Я должен был пройти мимо журналистов, которые торчали около аэропорта. Просто пройти, засветить своё лицо, ничего при этом не говоря. Это достойная сделка. Ради пиццы и душа я тогда убить мог.

В окружении телохранителей, я прохромал десять метров от здания до очередного черного джипа. Пуля, поразившая мне ногу, просто пробила мышцы и вышла, не задев при этом кости, сухожилия и крупные сосуды. Конечно, нога жестоко стонала при ходьбе, но это всё равно лучше, чем лежать без движений.

Меня поставило в тупик количество журналистов, было ощущение, что каждый канал, каждая газета или журнал направили своих корреспондентов сюда. Все пытались перекричать друг друга, глаза ослепляли яркие вспышки фотоаппаратов. Я еле добрался до спасительного джипа, сердце почему-то бешено колотилось. Странные чувства...

– Почему он у тебя такой толстый?
– послышался голос Евы.

– Что?
– переспросил я.

– Почему ты так толсто нарезал хлеб?

– Я думал, что девушки любят потолще.

– Это касается только кошельков и членов, но не хлеба в бутербродах, - рассмеялась девушка-агент. Как же я обожаю людей без комплексов!
– Шучу. Лично я больше предпочитала, когда мне умело делали куннилингус.

"Делали" - прошедшее время. Причем уверенное прошедшее время. Совсем уже забила на личную жизнь девочка. Как же мне это знакомо, пускай и по иным причинам...