Шрифт:
I
Открыв глаза, я с блаженством потянулась. Мягкое августовское солнце, чуть приглушенное летними легкими шторами из льна, заливало комнату. За окном бодро и весело чирикали птички. Всю жизнь мечтала научиться различать их по голосам, но как-то до сих пор недосуг. Впрочем, и внешне-то с трудом отличаю воробья от трясогузки и ворона от вороны.
Эх, да в этом разве дело! Вот солнышко светит, птички поют, и мне хорошо. А может, мне хорошо оттого, что сегодня суббота, выходной день, и проснулась в постели с любимым мужем. Вон его темный, коротко стриженный затылок выглядывает из-под одеяла!
Глянула
Остаться наедине в последние годы удается совсем нечасто. С тех пор, как Тошка родился. Совсем маленького я его никому не доверяла, кроме мужа. Так что из дома мы по очереди выходили соответственно поодиночке. Когда Артамон подрос, я стала мало-помалу доверять его своей маме. Когда я пошла на работу, а сын — в детский сад, общение наше сузилось до выходных. Ранние утра и поздние вечера не в счет. А выходные мы почти всегда втроем. Это если Миша не работает, а в его американское фирме часто случаются авралы. Иногда, чтобы побыть вдвоем, мы подкидываем пятилетнего сына бабушке. Вот сегодня как раз такой день. Наш с Мишей маленький праздник среди серых будней. Подобные праздники мы с ним тщательно планируем. Готовимся загодя. К примеру, решаем, что целый день проведем в постели. Закупаем всякие вкусности, свечи, вино, ароматное масло для ванны, отключаем телефон, и тогда в мире остаемся лишь мы одни.
Сегодня наши планы гораздо обширнее. Первую половину дня проведем дома, а на вечер намечен поход в ресторан. А после — еще одна ночь любви! Одно немного тревожит: чтобы Тошка не разболелся. Вчера вечером ребенок чихать принялся. Правда, мама позвонила, сказала, что у нее дома чих не возобновлялся. Нет, не стану думать о плохом! Лучше буду думать о муже.
Вот возьму и подую ему на затылок. Сказано — сделано.
— Откуда это дует? — раздалось сонное бормотание из-под одеяла. Не открывая глаз, Миша повернулся ко мне. — Источник циклона тут. Ох, сейчас мы его утихомирим.
Руки его скользнули по моему телу.
— Ах, какой прекрасный источник. Он очень нам нужен.
Одно движение, и я очутилась в его объятиях, и в следующие полчаса мы не вспоминали ни о чем.
Когда Миша вылез из кровати, я с удовольствием оглядела его фигуру. Красивый у меня муж! Крепкие широкие плечи. Узкие бедра. Прямые сильные ноги. Сплошные мышцы и ни капли жира. Это при том, что спортом совершенно не занимается и дни напролет просиживает за компьютером. Однако на нем это никак не сказывается.
Врачи говорят, хорошая наследственность. Не знаю, не знаю. Папа у Миши довольно толстенький. И мать не худенькая. Кстати, оба небольшого роста, коротконогие. А Мишка высокий. В кого таким уродился? То ли в далекого прадеда, то ли в роддоме перепутали.
Слава Богу, Артошка наш весь в него. Фигурой. Даже сейчас видно. И ножки длинненькие, плечики широкие. Лицом, правда, больше похож на меня. И глаза, и нос. От Мишки один подбородок. Волосы тоже мои, рыжие. Только я светло-рыжая, а Артошка потемнее. За рыжину Мишка нас прозвал Солнечными Зайчиками.
Миша вернулся в спальню и натянул халат.
—
— В посте-ель, — капризно протянула я.
— Как прикажете.
Он с улыбкой поклонился и начал развязывать пояс халата.
— Не ты в постель, а кофе в постель, — уточнила я.
— А-а-а, — состроил скорбную мину. — Слушаю и повинуюсь.
Пояс снова был затянут. Миша ушел на кухню. Я блаженно вытянулась на постели. Как же мне хорошо! Наверное, это и есть настоящее счастье!
Муж возвратился с подносом, на котором стояли две дымящиеся чашки, молочник и тарелочка с хлебцами.
Я взбила подушки, села. Миша, устроив поднос между нами, улегся на своей половине кровати.
Новый этап блаженства! Мы молча наслаждались прекрасно сваренным кофе.
— Совершенство, — промурлыкала я, смакуя последний глоток.
— Напиток богов, — в тон мне откликнулся Миша и едва все не испортил, добавив: — Что-то мне яичницу захотелось, а в холодильнике ни одного яйца.
— Неужели? — удивилась я. — Впрочем, вполне может быть. Мы же с тобой собрались завтра утром сделать закупки на неделю.
Муж свесил ноги с кровати.
— Катюш, поваляйся еще немного, а я сейчас быстренько в магазин слетаю.
— Приспичила тебе эта яичница, — недовольно откликнулась я. — Неужели не обойдешься?
— Да ну, захотелось. И магазин рядом. Одна нога там, другая — здесь. И тебя я знаю: наверняка сейчас задремлешь.
Я лениво махнула рукой. Спорить не хотелось. Тем более что супруг уже натягивал джинсы. Новые. На прошлой неделе вместе купили. Вернее, втроем. Тошку некому было подкинуть. Взяли с собой. Вел он себя на удивление прилично. И даже джинсы отцу помогал выбирать. Мишка мой без меня одежду покупать не любит. Говорит, в себе не уверен. Хотя ему нравится, когда все сидело ладненько, чистенько, и наглажено.
Хорошо, что именно эти джинсы купили. Сидят как влитые. Мише, правда, больше понравились другие, мешковатые. Но я отговорила. Ему же не семнадцать лет и не семьдесят. Куда лучше классические. Хочешь с курткой носи, хочешь с пиджаком. И так сексуально бедра обтягивают!.. Приспичило ему в магазин идти! Будто есть в доме нечего. Обязательно хочет того, чего нет. Ну да ладно. Пусть пробежится.
— Заодно свежего хлеба купи.
— А? — Муж недоуменно посмотрел на меня. Словно я попросила его слона из магазина принести.
— Свежий хлеб, — с усмешкой повторила я. — Знаешь, такие булочки белые. Или батончики длинненькие. Французский багет называются. Мишка, никак, мысленно яичницу жаришь. Ты что, ничего не слышишь и не понимаешь?
— Ах, ну да! Багет, булочки, — столь же рассеянно повторил он.
— Может, тебе записать, чтобы не забыл? — Я хихикнула. — Задача-то сложная, не то что твои компьютеры.