Сладкий папочка
Шрифт:
Девушка Джека, энергичная, живая блондинка по имени Хайди, перевела разговор на другую тему.
– Дже-е-ек, – кокетливо протянула она, – ведь ты обещал мне что-нибудь купить на негласном аукционе, а я еще и к столам не приближалась. – Она бросила на меня выразительный взгляд. – Говорят, на торгах будут клевые вещи, бриллиантовые серьги, неделя в Сен-Тропе.
– Вот дьявол! – выругался Джек с добродушной улыбкой. – Что бы она ни выбрала, это здорово ударит меня по карману.
– Я что, не заслужила какого-нибудь милого пустяка? – парировала Хайди и, не дожидаясь от Джека ответа, потянула
Гейдж, учтиво поднявшийся со своего места, когда встала Хайди, увидел, что я уже прикончила свой десерт.
– Пойдем, солнце мое, – позвал он меня. – Пожалуй, и нам стоит посмотреть на это.
Извинившись, мы вышли из-за стола и последовали за Джеком и Хайди в дом. Один из главных залов был отведен для проведения негласного аукциона: там рядами стояли столы с разложенными на нем буклетами, корзинами и описаниями лотов. Я подошла к первому столу и как зачарованная стала рассматривать то, что на нем лежало. У каждого лота с присвоенным ему номером была кожаная папка со списком ставок внутри. Вносишь в этот список свое имя и величину своей ставки. Если кто-то готов предложить больше, то и он вписывает свое имя со своей ставкой под твоими. Прием предложений заканчивался ровно в двенадцать часов.
На этом столе предлагались: абонемент на посещение элитного мастер-класса по кулинарии известного шеф-повара, ведущего шоу на телевидении... урок игры в гольф от профи, выигравшего однажды турнир «Мастерз»... коллекция редких вин... авторская песня, сочиненная и записанная лично для вас одной британской рок-звездой.
– Ну, что тебе приглянулось? – послышался из-за моей спины вопрос Гейджа, и я еле удержалась, чтобы не прильнуть к нему спиной, положив его ладони себе на грудь. Прямо здесь, в зале, где полным-полно народу.
– Проклятие. – Слегка опершись кончиками пальцев о стол, я на миг закрыла глаза.
– В чем дело?
– Как будет хорошо, когда мы переживем эту стадию и я снова смогу мыслить трезво.
Гейдж стоял вплотную за моей спиной. В его голосе прозвучала насмешка.
– Какую стадию?
Я почувствовала его руку у себя на боку, и моя кровь закипела.
– Существует пять стадий во взаимоотношениях, – объяснила я. – Первая – это влечение... ну, знаешь, химия и некое... гормональное опьянение, когда находишься с любимым человеком. Следующая – стадия идеализации партнера. А потом возвращаешься к реальности, физическое влечение идет на спад...
Рука Гейджа переместилась на самую выдающуюся точку моего бедра.
– И ты полагаешь, это... – легкое поглаживание, от которого сердце у меня подпрыгнуло, – угаснет?
– Нy, – слабо отозвалась я, – должно по идее.
– Извести меня, когда мы с тобой дойдем до стадии реальности. – Его голос ложился темным бархатом. – И я тогда подумаю, как возродить гормональное опьянение. – Он закончил поглаживание шлепком по моему заду, как бы заявляя на него свое право собственности. – А пока что... не возражаешь, если я тебя покину на несколько минут?
Я повернулась к нему лицом.
– Конечно, нет. А ты куда?
Гейдж виновато посмотрел на меня:
– Это ненадолго. Мне нужно поздороваться с другом семьи. Я его видел в другом зале. Мы с его сыном вместе учились в школе, он недавно погиб,
– О, как жаль. Хорошо, я подожду тебя здесь.
– Пока ждешь, присмотри себе что-нибудь.
– Что, например?
– Все равно. Поездку. Картину. Все, что понравится. Всех, кто не участвовал в аукционе, в завтрашней газете разнесут в пух и прах за то, что изящные искусства им до фонаря. Так что мое спасение в твоих руках.
– Гейдж, я не могу взять на себя ответственность за трату таких денег на... Гейдж, ты меня слушаешь?
– Нет. – Он улыбнулся, собравшись уходить. Я опустила взгляд на ближайшую ко мне папку.
– Вот выберу поездку в Нигерию, будешь тогда знать, – пригрозила я. – Надеюсь, поло на слонах тебе понравится.
Он, рассмеявшись, ушел, а я осталась одна среди рядов с выставленными на аукцион лотами. Я видела, как Хайди с Джеком рассматривают что-то в нескольких столах от меня, но потом вошедшие в зал люди заслонили их от меня. Я подробно изучала столы и не могла представить себе, что из этого может устроить Гейджа. Навороченный мотоцикл европейской сборки, выпущенный малой партией... нет, ни за что не допущу, чтобы он рисковал своими руками или ногами. Это все равно что гонки «Нэскар», где на сток-каре в шестьсот лошадиных сил гоняют по суперспидвею. Абсолютно то же самое. Круизы на частных яхтах. Именные драгоценности. Обед с красивой актрисой из «мыльной оперы»... «Ну вот еще!» – злорадно подумала я.
Через несколько минут увлеченных поисков под выразительные арии я все-таки кое-что нашла. Высокотехнологичное массажное кресло с замысловатой приборной доской, обещающее как минимум пятнадцать разных видов массажа. Я решила, что Гейдж сможет подарить его Черчиллю на Рождество.
Взяв ручку, я собралась было вписать имя Гейджа в список, но ничего не вышло. Ручка не писала. Я встряхнула ее и попробовала еще раз, но опять безрезультатно.
– Вот, – сказал человек рядом, кладя на стол новую ручку, и подкатил ее поближе ко мне. – Попробуйте эту.
Эта рука.
Я тупо и безмолвно уставилась на нее, почувствовав, как у меня защемило сердце.
Большая рука, выгоревшие на солнце ногти, длинные пальцы, все в шрамиках в виде звездочек. Я уже знала, чья это рука, память о ней жила не только в моем сознании, она проникла в каждую клеточку моего существа. Но я никак не могла заставить себя поверить в реальность. «Только не здесь. Не сейчас».
Я подняла голову и уперлась взглядом в пару синих глаз, которые долгие годы повсюду преследовали меня. Глаза, которые я буду помнить до самой последней минуты моей жизни.
– Харди, – прошептала я.
Глава 22
Я точно загипнотизированная смотрела на человека, стоявшего рядом, силясь поверить, что это и есть тот самый парень, которого я так беззаветно любила. Харди Кейтс стал таким, каким и обещал стать в юные годы, – передо мной был высокий и широкоплечий, уверенный в себе мужчина. Эти голубые-преголубые глаза, глянцевые каштановые волосы и губы, едва тронутые улыбкой, которая заставляла трепетать мое сердце... Я только и могла, что молча смотреть на него, растворяясь в пугающем меня восторге.