Сладкий Сентябрь
Шрифт:
— Как вкусно пахнет! — обнаружил себя и поймал радостную Викину улыбку.
Вкусно пахнёт на весь дом, вытяжку-то опять не включила. — улыбаясь Викуше в ответ, про себя подумал Андрей.
Его это даже уже забавляло. Было в этом что-то уютное, домашнее, напоминающее детство, когда в домах не у всех телефоны то были, не то, что вытяжки над плитой.
Поужинав, он помог Вике убрать столик, и они сели обратно, смотреть уже новости. Когда выпуск закончился, Андрей тяжело выдохнул и с мыслью «перед смертью не надышишься» решился начать тяжёлый разговор. Хорошо, что они
— Поговорим? — он на всякий случай спросил Вику, особо не теша себя надеждами, что та не захочет этого касаться.
— А ты готов? — подняв с его плеча белокурую голову, спросила Виктория.
Она сама бы ни за что не начала этот разговор. Ей хотелось, она готова была всё узнать, разделить вместе с Андреем его боль, но не думала, что он именно сейчас об этом заговорит.
— Нам же всё равно придётся? — опять вопросом на вопрос.
Это обоим напоминало игру в пинг-понг, обоим было страшно, но надо было вырвать это, как больной зуб, главное, что они это понимали и никто не прятал голову в песок.
— Я могу разреветься. — без угроз предупредила Вика, и немного изменила своё положение таким образом, чтоб смотреть на Андрея, но при этом быть рядом.
— Я тоже. — без капли юмора предупредил Андрей, и замолчал, понятия не имея, с чего начать.
Оба замолчали. Тишину нарушила Виктория, посчитав, что Андрею так будет легче начать.
— Расскажи о ней. Какая она была, чем Женечка любила заниматься? — её голос дрогнул, почти сорвался, она закашлялась в попытке избавиться от стойкого спазма в горле, напоминающего ком.
— Она любила есть мороженое на палочке вилкой, прыгать по лужам, рисовать на обоях и ненавидела платья. — Андрей вспоминал проделки дочери и невольно улыбнулся, — Она была очень активной девочкой, ей всё было интересно, и Женя терпеть не могла, когда ограничивали её свободу. В автомобильном кресле всегда кричала с самого первого дня как её забрал с роддома, всегда, кроме того дня, когда увозил в больницу. — как только он приблизился к больной теме, улыбка ушла, брови сошлись в одну линию, а в глазах блеснули слёзы, Вика и вовсе уже беззвучно рыдала. — У неё появилась сыпь и температура, мы с Лилей понятия не имели с чем столкнулись. Ребёнок угасал буквально на глазах, и мы приняли меры, сразу же приняли! Только врачи ничего сделать не смогли. Сутки. Всего сутки. — Андрей сжал челюсти, слеза покатилась по щеке, он старался сдержать эмоции.
На самом деле ему сейчас хотелось встать и уйти, побыть одному, он так привык переживать всё один, что перекраивать себя на переживания плечом к плечу было сложно. Но он уже наступал на эти грабли, отдалившись в своё время от Лили так, что даже трагедия не смогла заставить их соприкоснуться плечами.
Вика дёрнулась, очень быстро смахнув слёзы, словно так Андрей не заметит, как она плачет. Заметил сразу же.
— Ты всё вспомнила, тот вечер корпоратива? — спросил он, желая рассказать Вике, как всё началось, и что вовсе не её беременность стала началом прочной цепочки связавшей их судьбы в одну.
— Да. А что? — шмыгнув, спросила Вика, нос у неё не дышал с того момента, как она начала давиться слезами.
— Всё началось с Жениной заколки.
— С какой заколки? — Вика вроде бы всё вспомнила, но связи никакой не видела.
— С мишкой. Ты рылась в бардачке, отыскала Женину заколку. Если бы не эта заколка, я тогда просто увёз тебя домой, и всё! Понимаешь? — Андрей притянул Вику к себе, более того, затащил её усадив на коленки, ему теперь хотелось ещё ближе, чем плечом к плечу.
— Ты повёз меня в тот бар, из-за этой заколки? — уткнувшись в его шею, спросила Вика.
Ему было щекотно, а оттого смешно, но Андрей держался. Тема не для смеха вовсе, не напиться бы снова.
— Именно. А Лиля, она сразу почти замуж вышла, детей родила, а я всё продал и сюда уехал. Сразу к твоему отцу устроился, весь в работу ушёл. Ты там Владу сказала, что я тебя волновать не хотел, знаешь, это неправда, я просто не хотел говорить. Словно и не было ничего, понятия не имею, как он пронюхал. А с именем…Сглупил, но я тебе точно говорю, я бы передумал, честно. — совсем по-детски признался Андрей.
— Я тебе верю. — освободительно выдыхая, призналась Вика.
Вроде и разговор тяжёлый и признания малоприятные, но Вика приняла честность Андрея и все тревоги если и не отпустили, то хотя бы не давили сейчас мёртвым грузом.
Бортник, Бортник, Бортник. — в уме повторял Андрей, склонившись над кучей документов.
Его голова уже опухла, он ещё не отошёл от вчерашнего убийственного дня и сейчас вновь нырнул в дело, уничтожающее и без того малочисленные нервные клетки. У Виктории он ещё не спрашивал об этом Бортнике, решил сначала сам разобраться в этом мутном деле, а потом уже интересоваться у неё, слышала ли она об этом хоть что-то.
То, что дело мутное Андрей понял сразу. Во всех документах не было Викиных подписей, кроме одной, и вообще её имя не упоминалось, кроме как, в одном из актов приёмки работ. Собственно, из-за этого акта компания и понесла многомиллионные убытки. О том что подпись вполне может быть поддельной он подумал сразу же, хотя на вид один в один.
Не мог теперь только понять зачем это Кириллу Дмитриевичу. Какой смысл воровать ему у самого себя, тем более путём порчи собственной репутации, подставляя свою родную дочь. Чем больше он пытался в этом разобраться, выискивая в документах подводные камни, тем больше вяз в этом всём, как в болотной тине. И из этого болота его спасла Виктория.
— На обед пойдём? — спросила она, радостно заглянув в его кабинет.
— Да, идём. — Андрей с трудом сдержался, чтоб не свалить все документы в ящик стола на всякий случай, и вызвать тем самым подозрения.
Нет, не стал этого делать, поднялся с кресла, достал из шкафа куртку и оставив документы на столе, вышел вместе с любимой, приобняв её за талию.
Эта забота о Викиных нервах и сыграла с ним злую шутку. Вернувшись после обеда из ресторанчика в свой кабинет, Андрея встретил девственно-чистый стол. Без единой папки, даже пылинки на столе сейчас не лежало. Только монитор и органайзер с ручками. Всё!