Сладкий запах крови
Шрифт:
— Лучше уходи, Финн, — прошептала я и отшатнулась.
Но Финн перехватил мои запястья, нежно погладил их там, где бился пульс, и у меня захолонуло сердце.
— Джен, не гони меня, — взмолился он.
Я помотала головой — сил говорить не было.
— Джен, пожалуйста! — настаивал Финн.
Внутри у меня что-то сжалось.
— Мы связаны, ведь ты это чувствуешь! — прошептал он.
Меня пронзило желание такой силы, что я едва не вскрикнула, но удержалась и лишь ахнула. Открыла глаза.
— Финн, магия пытается свести нас, столкнуть — и твоя, и моя, и та, что досталась мне от Агаты. Но это не
— Конечно, магия хочет нас свести! Думаешь, такое происходит между любыми волшебными существами? — горячо зашептал Финн и прислонился лбом к моему. — Напрасно! Со мной такое впервые в жизни!
Теплый лесной аромат обволок меня, как кокон, и сердцу стало жарко.
— Только представь, какую бы мы задали музыку! Какое бы устроили волшебство! — не умолкал Финн.
В глазах его плясали изумрудные искорки... и что-то еще.
Я поднялась на цыпочки, подставила ему губы... Он поцеловал меня сначала легонько, поддразнивая, распаляя, потом сильнее, еще сильнее, я уже чувствовала его язык, его зубы, я плавилась и изнемогала, все мое тело жаждало ответить согласием на вопрос, который Финн так и не задал...
А потом меня вновь скрутил приступ вампирского голода, еще острее прежнего, и кровь бешено забурлила в жилах. Тело дало свой ответ.
Я оттолкнула Финна и прошептала:
— Не могу. Прости...
Грудь его вздымалась, он тяжело дышал. Запрокинул голову, и рога его вдруг показались мне длиннее и острее, чем прежде. Только не они притягивали мой взгляд, а жилка, бившаяся на шее Финна. Но вот он отступил, его искаженное страстью лицо разгладилось. Финн легонько пробежал пальцами по вырезу моей безрукавки, расстегнул одну пуговку, вторую... Меня снова охватило желание. Он прикоснулся к разгоряченной коже у меня над сердцем.
— В глубине души ты можешь. Подумайте об этом, госпожа моя. — И с этими словами он развернулся и вышел.
Утирая набежавшие слезы, я заперла за ним дверь и уперлась в нее лбом, в изнеможении прислушиваясь к тому, как удаляются шаги Финна...
А потом меня затопили боль и горечь неутоленного вампирского голода.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Путь мой лежал в КровоСОС-таун, он же СОС-таун, в дневное время носивший название Гринвич, — средоточие злачных мест. Из квартиры я предпочла улепетнуть задворками — вылезла в окно, пробежала по крыше и спустилась по пожарной лестнице в сад при церкви Святого Павла. Вот и станция метро «Ватерлоо», вот я и на платформе, вот повеяло из туннеля горячим ветром, предвещая прибытие поезда. Войдя в вагон, я плюхнулась на сиденье и потерла загривок. Сердце колотилось все быстрее. Ощущение было такое, словно мне пришлось вскарабкаться с высокой температурой на вершину горы Хью. Я была сама не своя от усталости и голода. И к тому же все тело зудело. Я все равно бы отправилась в СОС-таун, даже если бы мне не было нужды разведать последние сплетни и слухи.
В изнеможении уставилась я в окно вагона, за которым проносилась темнота. «Сожаления насчет Финна — подавить и запрятать подальше. И обещай себе, Дженни, что тут этой истории и конец. Хватит дурью маяться, хватит страдать по недостижимому!»
Я посмотрелась в темное стекло. Вроде все в порядке: слишком заметная
Если не считать невидимого ножика, то всем своим обликом наркоманки, подсаженной на вампирский яд, я ничуть не выделялась среди прочих пассажиров.
К дверям вагона прислонился расхлябанный гот. Дешевка, с ходу определила я, настоящие так не одеваются. Вон у него и пальтишко из кожзаменителя, а не из натуральной кожи, даром что длиной до колен и черное. И волосы выкрашены плохой краской, и весь наряд унизан булавками, потому что дешево и сердито. А уж на лицо смотреть — смех берет: парень так перестарался с черной подводкой для глаз, что смахивает на панду. Да и простецкую футболку настоящий гот и вампирский наркоман нипочем не надел бы — или прилегающую безрукавку, или вообще пальто на голое тело.
Поймав мой взгляд, гот показал в ухмылке кривые зубы, и я его узнала. Газза, сквернослов-посудомой из кафе «Рози Ли»! Зачем ему в СОС-таун — яснее ясного, и к гадалке не ходи.
Подчеркнуто не обращая на Газзу внимания, я опустила веки и скрестила руки на груди, чтобы не чесаться. Попробую подремать.
Разбудил меня гоблин.
Первое, что я увидела, были его темные очки, плотно прилегающие к лицу. Я сразу вспомнила беднягу Иеремию, убитого в полицейском участке. Но этот гоблин был помельче и с другой прической: длинные пепельные пряди завиты и начесаны вроде веера или павлиньего хвоста, торчком стоящего над головой. Белесые уши гоблина просвечивали, как у крысы. К груди он прижимал мешок из плотной золотой парчи, забавно контрастировавший с синим комбинезоном. На комбинезоне красовался значок лондонского метро с литерой «О». Значит, этот гоблин — собиратель.
Гоблин провел длинным серым пальцем по подергивающемуся носу.
— Хлам-мусор, мисс, — заявил он.
Маскировка у меня была так себе, гоблина не проведешь, не то что вампира. Но это было и не важно, ведь я стремилась обдурить исключительно ведьм.
Помотав головой, я тоже притронулась к собственному носу.
Гоблин похлопал по своей торбе и отозвался:
— Спасибочки, мисс.
Потом, мелькая зелеными огонечками на кроссовках, гоблин прошлепал дальше, туда, где стоял Газза.
— Хлам-мусор, мистер.
Газза опять ухмыльнулся и лениво протянул:
— Отвали, мелочь недоделанная.
Гоблин в ответ тоже показал зубы — черные, мелкие, острые, посверкивающие наклейками из красных гранатов. Потом широко разинул пасть, стремительно наклонился вперед и громко щелкнул зубами в каком-нибудь дюйме от причинного места Газзы под блестящими синтетическими штанами.
— Хлам-мусор, мистер, — повторил гоблин.
Газза так и вжался лопатками в двери вагона. Лихорадочно пошарив по карманам, он выудил что-то маленькое и опасливо протянул гоблину. Пластинка жвачки в фантике.