Сладостная горечь
Шрифт:
– Я… ужасно вам благодарен, – произнес он самым обворожительным голосом, на который был только способен.
– Если Венеция занята, я не хотела бы ее беспокоить… – начала леди Селлингэм.
В этот момент в отводной трубке, установленной в спальне Венеции, послышался ее голос.
– Алло?… Кто это?.. Венеция слушает, мне десять минут. Я только надену костюм и дачные туфли.
– Хорошо, моя прелесть.
Майк присел, взял сигарету из порфировой шкатулки и, довольный, лениво закурил, ожидая возвращения Венеции.
«Этот дом смотрится недурно, – рассуждал он про себя. – Будет где остановиться, наезжая
Зазвонил телефон. Майк протянул руку, чтобы взять трубку, вспомнил, что он не у себя дома, но в следующую секунду из ванной послышался голос Венеции.
– Ответь за меня, дорогой.
В трубке раздался женский голос:
– О… я ошиблась номером… это дом миссис Селлингэм?
– Да, правильно, – подтвердил Майк.
– О… а она… дома?
– Да, но в данный момент не может подойти. Может, ей что-нибудь передать?
– О! – в третий раз повторила женщина не без удивления.
– Кто звонит? Что передать?
– Это леди Селлингэм… наверное, моя сноха забыла, но она обещала сегодня приехать ко мне в Ричмонд на чай. Видите ли, я не смогу принять ее… Вот и все.
«Ага, – подумал Майк. – Свекровь. Очередная зануда, и эта старая карга хотела похитить у меня Венецию».
– Подождите, пожалуйста, – самым вкрадчивым голосом ответил он. – Я посмотрю, не сможет ли Венеция подойти к телефону… Это, между прочим, Майк Прайс. Я еще не имел удовольствия познакомиться с вами, но, надо думать, вам известно, что мы с Венецией собираемся пожениться.
На другом конце провода ничего не ответили, и Майк понял, что повел себя бестактно. В принципе Венеция еще ничего не успела сказать матери Джефри, и старая леди испытала шок от услышанного. Майк в душе не был бессердечным человеком и попытался быстро исправить свою неловкость.
– Я очень надеюсь, леди Селлингэм, что вы пригласите меня и Венецию к себе. Я знаю, что будущее Венеции имеет для вас большое значение, и я заверяю вас, что я сделаю все от меня зависящее для ее счастья.
«Ну вот, так-то лучше».
– О! – воскликнула леди Селлингэм в очередной раз, – я очень рада слышать это… я… признаться… ничего не знала об этом, мистер Прайс. Хотя Венеция, конечно, рассказывала мне о вас. Примите мои поздравления, и, разумеется, мы скоро встретимся. Я очень люблю свою сноху. И я очень рада, что она нашла себе жениха, поскольку я знаю, что мой сын хотел, чтобы она вновь вышла замуж.
Майк просиял и заметно приободрился. Эта старая карга как будто ничего, подумал он, испытывая к ней уже другие чувства.
– Я… ужасно вам благодарен, – произнес он самым обворожительным голосом, на который был только способен.
– Если Венеция занята, я не хотела бы ее беспокоить… – начала леди Селлингэм.
В этот момент в отводной трубке, установленной в спальне Венеции, послышался ее голос.
– Алло?… Кто это?.. Венеция слушает.
– Дорогая, это мама…
Майк положил трубку на рычаг, вытянул свои длинные ноги и принялся тихо насвистывать модную мелодию. Любопытство было одной из основных черт его характера, и Майку очень хотелось узнать, о чем там говорят Венеция и ее свекровь. Ему совсем не хотелось, чтобы его жена поддерживала тесные отношения с родственниками своего первого мужа. Венеции повезло, что у нее не будет новой свекрови, когда она станет миссис Прайс. Остается, правда, его старик, но тот долго не протянет. Родственники только связывают по рукам и ногам да навевают скуку… без них куда лучше. Спору нет, было бы гораздо проще, не будь этой ее дочери, Мейбл. Скоро ей стукнет шестнадцать! В присутствии этой дылды и ее вечного «мамочка» Венеция не очень-то выиграет. Вообще-то ему на возраст наплевать… но Венеция выглядит так молодо… почему не попытаться сохранить иллюзию, в особенности, если ему всего лишь тридцать три?
Майк встал и подошел к письменному столу. Он долго, нахмурившись, смотрел на фотографию Джефри Селлингэма и на стоящую рядом фотографию дочери Венеции, где она была изображена в вечернем платье с оборками и двумя косичками, перевязанными на голове лентой на американский манер. Фотография была сделана, вероятно, год или два назад, решил он. Симпатичная девчонка. Но что-то было такое в серьезном, даже критическом взгляде ее больших и задумчивых глаз, от чего он ощутил беспокойство.
«Судя по всему, она бросает тебе вызов, Майк, приятель» – заметил он самому себе и скривил губы, швыряя окурок за каминную решетку.
Глава 5
– Я рада, дорогая мама, что Майк сам представился, но я не хотела говорить вам до нашей встречи, – объяснила Венеция.
– Моя дорогая девочка, пожалуйста, не извиняйся, – сказала леди Селлингэм. – Разумеется, немного удивилась, но ты знаешь, что я рада за тебя. Никто не желает тебе счастья больше, чем я.
– Да благословит вас Бог! Я рада, что вы говорили с моим Майком. Вам понравился его голос?
. – Он звучит великолепно, дорогая. Этот молодой человек, с которым ты познакомилась на охотничьем балу?
– Да.
Леди Селлингэм немного помолчала, затем продолжала:
– Знаешь, нам нужно о многом поговорить, дорогая… может быть, ты навестишь меня?
– С большим удовольствием. Вы не возражаете, если я заскочу в пятницу, а не сегодня? Я бы приехала и сегодня, но Майк загорелся вывезти меня в Сассекс. Ему хочется показать мне свое имение, которое должно стать моим домом.
– Конечно, конечно, дорогая, – немедленно согласилась леди Селлингэм. – Я ничего не имею против. Сейчас солнце уже зашло, и у меня полно работы в саду.
Венеция положила трубку. Затем, повинуясь безотчетному порыву, перед тем, как идти к Майку, позвонила Герману.
– Я просто хотела знать, что ты думаешь о Майке, – сказала она.
Последовала небольшая пауза, потом Герман ответил:
– Исключительно красивый молодой человек.
– Он тебе понравился?
– Венеция, милая, ты не вправе задавать столь интимный вопрос по телефону. Венеция побелела.
– О, Герман, тебе не понравился Майк?
– Венеция, дитя мое, я его совершенно не знаю. Я не могу так быстро составлять мнение о людях. Это несправедливо, ведь первое впечатление самое обманчивое. Но если ты хочешь знать, подходит он тебе или нет, я откровенно скажу: он – ненастоящий друг.