Сладостная пытка
Шрифт:
Боль и стыд терзали одурманенную девушку. Наркотик еще действовал, но она уже начинала понимать, что случилось. Надо бежать, пока не проснулся Жиль. Но каждое движение отзывалось резкой болью. Спина невыносимо горела. Однако девушка вынудила себя подняться с постели. Она едва стояла, но, хватаясь за стулья и стены, доплелась до выхода и повернула ключ. Щелканье замка разорвало окружающее безмолвие, но Жиль не пошевелился. Девушка приоткрыла дверь, вздрогнув от громкого скрипа, и выскользнула в коридор, плотно закрыв ее за собой.
Только
Непрерывно спотыкаясь, падая и снова поднимаясь, Александра добралась до своей комнаты. Беспомощно оглядывая свое обнаженное окровавленное тело, девушка распахнула дверь, и рухнула в объятия Эббы.
– О дитя мое! Это чудовище едва не убило вас! Скольких женщин он искалечил! Солнышко мое, бежим отсюда поскорее! Я боялась за вас, потому и выжидала, но никогда не думала, что он сотворит с вами такое. Боже мой, детка!
Она уложила Александру в постель, покачивая головой и бормоча что-то себе под нос.
– Он заснул, Эбба. У нас очень мало времени.
– Сначала надо смазать вам спину и перевязать. Раны неглубокие, но не помешает по крайней мере промыть их.
– Поспеши, Эбба! Я боюсь, что он проснется. В конюшне есть лошади?
– Кобылка с коляской, но они принадлежат мистеру Жилю.
– Ошибаешься, теперь они наши. Эбба, здесь нельзя задерживаться.
– Я еду с вами, детка, и ни за что не останусь в этом вертепе. Сейчас отыщу мазь и вернусь.
Александра вытащила саквояж, сунула в него чулки и рубашку и, взяв с комода норвежский медальон, спрятала туда же.
У двери послышался шорох, и Александра, обернувшись, увидела негритянку со склянкой в руках. Девушка облегченно вздохнула – она все время опасалась появления Жиля. Он в любую минуту может проснуться и найти их в спальне. Эбба проворно вытерла омерзительно пахнущую мазь в саднящую спину Александры и перебинтовала полосками чистой ткани, а потом осторожно натянула на девушку платье.
Александра схватила саквояж, и обе женщины крадучись вышли в коридор, поминутно оглядываясь на спальню Жиля. У двери черного хода они остановились, прислушались, затаив дыхание, но из комнаты Жиля не доносилось ни звука.
Ночной ветерок охладил разгоряченное лицо Александры, действие наркотика немного ослабло, и мысли постепенно прояснились. Она не хотела думать о той пытке, которой только что подверглась. Не сейчас! Она просто не может! Самое главное – немедленно исчезнуть отсюда, пока Жиль не обнаружил побега.
Женщины побежали к кухне. Эбба быстро взяла большой узел, набитый всем, что она успела скопить за долгие годы службы.
– Ты уже собрала вещи, Эбба? – удивленно спросила Александра.
– Я знала, что мисс Элинор недолго протянет и что после того, как она уйдет на небо, я отсюда уеду. Ну а теперь надо прихватить еды. Я испекла лепешки, и от ужина осталось немного мяса. Скорее, детка.
– Эбба, заверни еду, пока я запрягу лошадь. Или сама иди на конюшню, если умеешь обращаться со сбруей.
Негритянка широко раскрыла глаза:
– Солнышко, я боюсь этих созданий и в жизни к ним не подходила.
– Я тоже никогда не запрягала лошадей, но видела, как это делается. Не волнуйся, все получится. Конюшня там?
– Да, но умоляю, поторопитесь, дитя мое. Он в любую минуту очнется и уж тогда точно прикончит нас обеих.
– Иду, Эбба. Но и ты не медли. Александра, шатаясь, направилась к конюшне.
Она не знала, что делать с лошадью, но была исполнена решимости любой ценой избежать брака с Жилем. Отбрасывая липнущий к лицу и рукам мох, девушка, сцепив зубы, продвигалась вперед, с каждой минутой все больше свирепея. Как она могла позволить так обращаться с собой! Боль лишь прибавляла ярости.
Добравшись до конюшни, она бессильно оперлась о стену, жадно втягивая воздух. Открыв дверь и переступив порог, девушка ахнула от неожиданности и жалости. Бедная лошадь даже не была распряжена! Какая утонченная жестокость! Несчастное животное!
Кобылка стояла, понурив голову, и когда Александра приблизилась, с подозрением взглянула на незнакомку, словно ожидая очередного несправедливого наказания. На боках виднелись едва поджившие рубцы – очевидно, Жиль нещадно избивал лошадку.
Девушка бросила саквояж в коляску и, взяв кобылу под уздцы, повела к выходу. Старая коляска скрипела, стонала и потрескивала, и Александра досадно поморщилась. От такого шума и мертвые проснутся! Но без экипажа они далеко не уйдут.
Александра гладила лошадь, бормоча ласковые слова. Придется обогнуть дом, чтобы выбраться на большую дорогу. Они еще не свободны.
Неожиданно из мрака возникла неясная фигура. Александра вздрогнула, закусила руку, чтобы удержаться от крика, и выпустила поводья, но тут же обмякла, сообразив, что это Эбба вышла ей навстречу.
– Вижу, все в порядке, солнышко. Едем?
– Да, Эбба. Жиль так и не потрудился распрячь лошадь. Но не важно, садись скорее. Ты все взяла?
Негритянка кивнула и неуклюже взобралась в коляску.
– Теперь главное выехать из ворот так, чтобы он не услышал и не погнался за нами.
Александра потянула за узду упирающуюся лошадь, и кобыла медленно стронулась с места. Красная пелена боли застилала глаза Александры, но лучше это, чем вновь терпеть издевательства Жиля.
Ветви били по лицу, от густого смрада саднило горло, но девушка упрямо шагала вперед. Наконец они очутились на дороге, ведущей в город.
Только тут Александра остановила лошадь и швырнула поводья в коляску, но прежде чем усесться на козлы, оглянулась. Ей хотелось в последний раз взглянуть на дом, взрастивший такого зверя, как Жиль, но, к собственному ужасу, она увидела на веранде темную тень. Жиль! Он слетел по ступенькам и бежит к ним!