Слагаемые
Шрифт:
Я вырывалась, но ничего не получалось, а Игнат уже тянул меня в сторону здания. Я знала, что он заметил слезы на моих щеках.
– Что за припадки, Лена!
– воскликнул он, останавливаясь и давая мне оплеуху.
Щеку словно обожгло огнем, но это не отрезвило меня.
– Ты, как ты можешь быть за них?
– О чем ты, Лена... что случилось...
Парень искренне недоумевал. Я закрыла глаза и вспомнила, что его, всегда исполнительного
– Ты знал, ты знал и ничего мне не сказал!!
– разозлилась я еще сильнее, направляя свой гнев на парня, и ударила его в плечо.
– Ты! Ты не пришел на тренировку!
На его лице промелькнуло понимание.
– Ты из-за Виктора...
Услышанное имя, словно ножом вонзилось в сердце, с новым пониманием, что я его больше не увижу.
Игнат обхватил меня крепче и поволок в сторону здания, а у меня уже не было сил сопротивляться, и я вяло передвигала ногами. Интересное должно быть мы представляли из себя зрелище.
Он привел меня в медпункт, где уже был Илья, при виде нас он помог Игнату уложить меня на кровать, и медсестра тут же сделала мне укол.
Я свернулась калачиком, чувствуя, как в теле появилась усталость.
– Теперь я понимаю, почему ее направили к психологу, - заметил Игнат, обращаясь видимо к мужчине.
– Ну что тут такое?
– новый уже женский голос... кажется Инга.
– Полюбуйся, нельзя же так сразу девочке на голову рушить, - слегка недовольно заметил эксперт по соблазнению.
– А что ты предлагаешь? У нас тут не институт благородных девиц. Если она излишне эмоциональна, это ее проблема.
– Я думал, это вообще не собирались афишировать, - внезапно на равных вмешался голос Игната.
– Что тут такое?
– голос Арины.
– Лена? Что случилось?
– Она узнала о смерти своего наставника, - коротко посвяти в курс дела Илья.
– Это плохо, - вздохнула женщина, - если у нее такая реакция.
– И чего же в этом ты видишь такого плохого? Отойдет, - заметила Инга.
– Не совсем, реакция на ту девочку ее подругу была такая же... нестабильная. Она слишком близко еще все принимает к сердцу, и я бы сказала, что учитывая обстановку, это может толкнуть ее к сумасшествию. Хотя все равно это, по меньшей мере, странно. Все же учитель - не друг.
– Она была в него сильно влюблена, - поделился своим знание Илья.
– Что?
– одновременно удивленный голос Игната и Инги Петровны.
– Поэтому я бы не стал так внезапно сообщать ей о его смерти, Инга.
– Ну и что с ней делать?
Повисла тишина, мне казалось, что я уснула, но сквозь туман снова пробились голоса.
– Я знаю действенный метод, если все будут согласны.
– Арина.
– Это поможет ей абстрагироваться и залечиться. Тогда и нестабильность ее психики снова выровняется. Главное залечить то, что уже нанесено.
На пару мгновений я отключилась, но потом вновь услышала уже конец разговора.
– Хорошо, я подготовлю все нужные документы, проследите за ней,... чтобы она чего не выкинула, - согласилась Инга.
– Я пошел отсюда, - усталый голос Игната.
– Подожди, зайдешь в мой кабинет, нам нужно будет поговорить.
– Она под снотворным, ее пока можно спокойно оставить до завтра, - заключила Арина, и голоса исчезли, после чего я просто летала в темноте и тишине.
Когда я проснулась, рядом со мной была Арина. Я почти сразу вспомнила все и осознала, почему нахожусь в больнице.
– Лена, как ты себя чувствуешь?
– тут же спросила меня женщина. Уж не знаю, о каком состоянии она спрашивала, эмоциональном или физическом, но любое из них меня не устраивало.
– Плохо.
– Лена, я хочу, чтобы мы сейчас сходили к Инге Петровне.
– Я не хочу, - возразила я, поднимаясь с кровати, - я лучше пойду к себе.
– Нет Лена, - мягко, но в тоже время, не терпя возражений, сказала женщина, - мы пойдем к Инге Петровне.
Поскольку она не отставала от меня ни на шаг, мне ничего не оставалось, как все же двинуться в указанном направлении.
Когда мы подошли, кабинет был открыт, но женщины там не было. Она даже не закрывает кабинет? Или просто недалеко ушла?
– Подожди внутри, я найду ее, - велела мне Арина, тут же уходя.
Я прошла внутрь, приблизилась к столу и уже собиралась сесть, когда заметила на столе папку с надписью Шестакова Елена. Папку с моим делом.
Оглянувшись на плотно прикрытую дверь, я решилась и быстро обогнула стол, открывая папку. Внутри я увидела свою фотографию, сделанную еще в детском доме. Рядом располагались стандартные данные вроде веса и цвета глаз. Графа родители была пуста.
– Нет. Не может быть.
Я начала перебирать все бумаги, которые были в папке и вглядываться в их смысл. Наконец на одном из документов я увидела искомую фразу.
"Я Маргарита Стор, отдаю свою дочь на попечительство..."