Слав 7. Нашествие
Шрифт:
По сути, грифон вовремя решил выйти из смертоносного пике. Иначе оно точно закончилось бы гибелью как животного, так и всего экипажа. Вместе со Славом, конечно же.
Падение, естественно, остановилось далеко не сразу. Это же не кино, в котором падающий самолёт тут же выравнивает положение в воздухе, как только кто-нибудь потянет штурвал на себя. На всё нужно время. Потребовалось оно и для того, чтобы скорость падения, возросшая за время стремительного снижения, замедлится. И к тому времени, когда полёт грифона выровнялся,
Затянувшийся манёвр заставил кровь так плотно собраться в мозгу Слава, что её шум в ушах не прекращался ещё долго и после того, как полёт грифона выровнялся, а его крылья начали постепенно поднимать животное вверх, загоняя под него всё новые и новые массы воздуха. Но всё это время человек не прекращал попыток установить связь с раненым существом. И, наконец, ему это удалось.
––
К удивлению Слава то пятно боли, которое он мысленным взором увидел в лапе раненого грифона, оказалось очень мало. И его коричневое, с золотым отливом свечение, наверное, именно поэтому оказалось так тяжело найти. Да ещё и гнев, почти полностью захвативший сознание животного, внёс дополнительные помехи в задачу Слава.
Именно гнев, а не боль, заставил грифона выделывать все те немыслимые кульбиты в воздухе, которые в итоге чуть не привели к гибели его самого, трёх гномов и одного человека. И, как показалось Славу, животное всё ещё не отказалось от мысли отомстить. Да, именно – от мысли. Слав понял, что мнение гномов о своих царственных питомцах, как о частично разумных существах, не совсем точно. Грифоны, как только что понял человек, очень даже разумны. Правда, не настолько, чтобы создать достаточно сложное общество, которое позволило бы заявить о них, как о развитой цивилизации.
Но всё это Слав отметил лишь мельком, за сотую долю секунды. Основную же часть сознания он направил на то, чтобы погасить даже ту смехотворную боль в раненой лапе грифона, что заставила животное выйти из себя.
На то, чтобы заставить всю эту боль перетечь ему в руку, Славу потребовалось всего-то несколько секунд. И это, похоже, подействовало. Потому что грифон стал гораздо охотнее повиноваться командам пилота. И даже стал медленно набирать высоту, чтобы примкнуть к парящим в вышине сородичам.
Выпрямившись, Слав постарался сесть удобно настолько, насколько это вообще возможно, когда приходится делить ячейку стрелка с гномом. Тот охотно помог человеку занять более комфортное положение, втянув его за одежду.
Выпрямившись, Слав рукавом вытер выступивший на лбу пот и огляделся. Чувство огромного облегчения и радости от выполненной им задачи тут же улетучилось. Потому что сзади раненого грифона Слав увидел второе животное, с которого на него со злостью (и со страхом) смотрела Ласа.
В памяти тут же всплыли те громкие крики, что сопровождали каждое рискованное действие Слава. И он понял, что после приземления ему, кажется, придётся несладко. Уж чего-чего, но того, что позволил себе Слав во время полёта, жена ему точно не простит.
Постаравшись поскорее забыть о предстоящей расплате, Слав занял более подходящее положение. То есть, – он развернулся лицом вперёд. И тут же наткнулся на удивлённый взгляд пилота.
Хотя, правильней, наверное, взгляд гнома, который тот обратил на человека, следовало бы назвать поражённым. И Слав, конечно же, без труда понял, почему.
Ведь всё это время пилот вёл тяжёлую борьбу за спасение четырёх жизней. Он же и понятия не имел, что борется не за четыре, а за пять жизней. Но как раз это незнание и позволило ему сосредоточить всё своё внимание, весь многовековой опыт пилота именно на этой задаче. Ведь если бы гном знал, что сзади него идёт примерно такая же по накалу борьба, вполне возможно, что он повёл бы себя иначе. Например, постарался бы сделать всё возможное, чтобы грифон не совершал настолько резких манёвров, которые могли бы выбросить Слава из седла. И как раз такое поведение могло бы стоить всем им жизни.
Улыбнувшись, Слав указал рукой вперёд:
–Чего пялишься? На дорогу смотри!
Гном несколько раз растерянно моргнул. После чего, тесно сдвинув брови, спросил:
–На какую ещё дорогу?
Слав отнёс такое странное поведение на удивление пилота. Поэтому, снова улыбнувшись, пояснил:
–Говорю, правь лучше. А то кто же его знает, может, он снова что-нибудь выкинуть захочет!
Поняв, что речь идёт о его воспитаннике, гном кивнул:
–Ладно! Когда прилетим, поговорим!
Слав тоже кивнул:
–Вот и добро! А пока хватит болтать!
Пилот тут же отвернулся. Стрелок же тронул человека за плечо. И, когда тот повернулся, с улыбкой сказал:
–Он не любит, когда с его грифоном что-то происходит без его ведома. Ты даже не представляешь, как он над нами командует.
Криво усмехнувшись, Слав ответил:
–И правильно делает! На то он и пилот, чтобы вами, стрелками, командовать! На то и дисциплина нужна!
Тяжело вздохнув, гном согласился:
–Наверное, ты прав. Но это теперь и тебя касается. Ему, – он кивнул вперёд, хотя перед ним сидел сам Слав, – кажется, не понравилось, что ты к нам на головы свалился. И он обязательно тебе выволочку устроит.
Слав пожал плечами:
–Имеет полное право. Вот только мне, как и ему, тоже не понравилось, что мне пришлось к вам на головы падать. Я лучше и дальше бы летел на своём грифоне. А тут мне что-то тесновато.
Гном с готовностью предложил:
–Я могу назад перебраться! Мы там спокойно поместимся. А тебе зато тут посвободнее станет.