Слава
Шрифт:
– Но вы не исключаете, что могут иметь?
– Не исключаю.
– Но... – начала она.
– По правде говоря, я не думаю, что это был маньяк, если предположить, что там вообще кто-то был.
– Не маньяк?
– Нет.
Он не стал продолжать, и она некоторое время обдумывала сказанное им. Наконец она проговорила:
– Потому что тогда – если бы ее убил маньяк, – это не выглядело бы как несчастный случай.
Дикон согласно кивнул.
– Тогда кто же?
– Кто-то, кого она знала. Или, как в случае с Хилари, кто-то, о ком она думала, что знает его. Кто-нибудь, принесший посылку. В принципе это не так важно.
– Это не... – Лаура не была уверена, что он имеет в виду. Может быть, не один Мэйхью считает, что у нее, как он выразился, «слишком богатое
Они встретились глазами, и она поняла, что Дикон ждет от нее ответа. Спустя минуту она сказала:
– В этом все дело.
– Да, – сказал Дикон. – Именно в этом.
Весь день на небе не было ни облачка. Теперь синева сгущалась, наступали сумерки. Лаура подошла к окну и посмотрела на темнеющие вдали силуэты домов и башен. Они были озарены последними лучами солнца.
Дикон дал ей несколько минут, чтобы собраться с мыслями. Потом он попросил:
– Расскажите мне о своей работе.
– О банке? – Лаура вернулась на диван. – Я начала там работать год назад, Кэйт пришла туда раньше меня. Мы программисты. А Кэйт, помимо того, еще и АБД. – Не дожидаясь его вопроса, она объяснила: – Администратор базы данных. Специалист по наладке, если хотите. – Она не замечала, что говорит о Кэйт как о живой.
– Чем вы занимались?
Лаура пожала плечами.
– Писали программы.
– Мне это не слишком много говорит, – улыбнулся Дикон.
– Ну как... Все, что требовалось. – Она колебалась в поисках наиболее короткого объяснения. – Представьте себе, что многим людям нужно регулярно делать один и тот же расчет, но каждый раз с разными исходными цифрами. Программа делает за них всю работу. Это как матрица. Люди вводят свои данные, компьютер дает ответ. Компьютер знает, чего хочет пользователь, – ему об этом сообщает программа.
– Для чего используются программы?
– Для чего угодно, как я уже говорила. От международных сделок до расчета годовой прибыли. Можно даже рассчитать представительские расходы в процентах от оборота. Компьютеры делают все, что им велят. В свободное время большинство программистов используют их в качестве текстовых редакторов – пишут письма друзьям и всякое такое.
– Ваша работа конфиденциальная?
– Что вы имеете в виду?
– Секретная. Деликатная. Охраняется от конкурентов.
Лаура немного подумала.
– Нет. Я так не считаю. В какой-то степени как раз наоборот. Едва программист завершает программу, как она становится общедоступной. В этом весь смысл: моя работа, работа Кэйт и других программистов всегда сдается в публичный файл – в этом и заключаются услуги, которые мы оказываем. – Она поняла, о чем он подумал, и высказала это вслух: – Здесь не за что убивать, – яимею в виду то, что я пишу: у тех, кто связан с банковским делом, есть свои программы, а всем остальным они не нужны. – Она рассмеялась. – Я думаю, что многие программы гораздо лучше моих.
– Если вы правы насчет смерти Кэйт, – сказал Дикон, – то обязательно должен быть ответ на вопрос: почему?
– Я права.
– Голос Лауры дрогнул, как если бы она вдруг усомнилась в собственной интуиции.
– Хорошо, давайте поговорим о чем-нибудь другом. Большинство преступлений являются домашними, в том смысле, что их совершает кто-нибудь, близко знакомый с жертвой. Я спрашивал вас о парнях Кэйт.
– Да.
– Вы сказали, что она ни с кем особенно не сходилась.
– Это так.
– Она всегда ночевала дома. Следила за собой. Спала одна.
Лаура улыбнулась.
– Ну, не совсем так.
– Кто это был?
– Конечно, у нее были дружки. – Лаура повела плечами. – Был некто по имени Руперт Лоусон, по правде говоря, бывший дружок. Они то сходились, то расходились.
– Почему?
– Он так хотел.
– А Кэйт?
– Я не знала, любила ли она его. Если даже и не любила, то испытывала к нему сильную симпатию. Они изредка виделись – он звонил и приглашал ее пропустить по рюмочке. Я думаю, что Кэйт смирилась с тем, что их отношения
5
Яппи – молодой преуспевающий бизнесмен.
– Вы сказали «великовозрастный».
– Ему года тридцать два – тридцать три. Староват для фондовой биржи. Они там выходят из строя уже к тридцати.
– У вас есть его адрес?
– Вы только зря потеряете, время. – Тем не менее Лаура подошла к бюро и достала оттуда записную книжку.
– Отнюдь! Негативный результат – тоже результат. – Дикон смотрел, как она переписывает адрес. – Это примерно как осмотр вашей квартиры – мне надо все почувствовать. Кто знает, что может сообщить Руперт? – Она протянула ему листок. – Представьте, что я – полицейский и верю в то же, что и вы. Допустите на минуту, что я... – Он мельком взглянул на адрес, после чего сложил листок и положил его в карман. – Руперт будет первым в моем списке лиц, с кем надо поговорить. Вы думаете, что я напрасно потрачу время, а я так не думаю – для меня не существует такого понятия. Вот вам пример. Некто, по имени Дональд Блейк, был найден мертвым у себя на кухне, где он что-то разделывал большим ножом, каким пользуются мясники. И кто-то этим ножом разделал его самого. Вся кухня была забрызгана кровью, даже потолок. – Дикон задумался, припоминая подробности убийства. – Ничего не украли, никаких следов взлома. Не было никакого видимого мотива. Мы опросили десятки свидетелей: родители, родственники, соседи – и ничего. Потом кто-то упомянул, что Дональд на днях получил письмо от тетки, с которой не виделся уже лет десять; другие члены семьи тоже давно с ней не общались.
– И вы напрасно потеряли на нее время, – предположила Лаура.
Дикон лукаво улыбнулся.
– Вы правы: мы вышли на нее совершенно случайно. А знаете, что она заявила на допросе? «Я не любила его еще в детстве».
Глава 7
Теперь все было по-другому, куда лучше, чем в первый раз. Тогда, у Кэйт Лоример, его возбуждала и отвлекала новизна происходящего. Теперь же предвкушение сладостного момента придавало ему большую яркость и остроту. Элейн сказала брату, что так и должно быть. Они сидели у нее, в полуподвальной комнате; Элейн свернулась клубочком в кресле, а он устроился на полу, у ее ног, чтобы в очередной раз рассказать о Кэйт. Элейн то и дело просила его вернуться назад и что-то повторить, либо задавала уточняющие вопросы: как Кэйт выглядела, когда раздевалась, не зная, что на нее смотрят; как их лица одновременно отражались в трюмо; что он почувствовал, когда лицо Кэйт ушло под воду и ее тело напряглось в его руках.
При воспоминании о Кэйт и об Элейн, которая внимала ему с нарастающим возбуждением, сидя в полутемном подвале, у него захватило дух. Когда он прошел через коридор в большую и светлую гостиную, обставленную дорогой мебелью, на его затылке и на груди зашевелились волосы, по коже поползли мурашки.
После полудня женщина поехала по магазинам, потом у нее была назначена встреча. Он мог бы с точностью до десяти минут определить время ее возвращения. Сидя в своей машине, он смотрел, как она вылезает из такси, нагруженная пакетами с именами известных модельеров: Поднявшись в квартиру, она бросила покупки на диван и прошла на кухню. Пока она наполняла ведерко льдом и доставала из холодильника тоник, он стоял в дверях кухни, а потом вернулся в гостиную, опередив хозяйку дома на один шаг. Она взяла высокий стакан, положила туда лед и плеснула изрядную порцию джина. Квартира была расположена в фешенебельном районе, поэтому шум уличного движения и шаги прохожих сюда не доносились. Было так тихо, что он слышал, как потрескивают тающие в ее бокале льдинки.