Славянин
Шрифт:
–Зимстерла просыпается, а колдун говорил, что до рассвета не доживем!
Лиходеев притиснулся к уху Вторуши, спросил:
–Кто проснулся?
Умудренный опытом воин удивленно окинул взглядом ватажка, но ответил:
–Хм! Зимстерла, богиня рассвета и утренней зари.
В это время горевшая изба обрушилась внутрь себя, похоронив останки нечисти. Русичи на всякий случай вздели на руки щиты, из ножен повытаскивали мечи. Нет, пожар сожрал все. Лихой повернувшись, пешком пошел по дороге на выход из деревни, в том месте, где должна была находиться прозрачная стена, замедлил шаг, чтоб не удариться лбом, но как и предполагал, беспрепятственно прошел к самому лесу.
–Бинго! – вспомнил слова колдуна на смертном одре, улыбнулся. – Как говорил товарищ Чапаев, «с голой пяткой против шашки – это оригинально».
– 9-
Чем дольше созерцаешь море,
тeм дальше уплывает золотая рыбкa.
Личное предположение.
Однако это надо было увидеть собственными глазами. Сразу чувствовалось, что князья черниговские не бедствуют, и среди своего класса, являются чем-то сродни олигархам Российской Федерации, времен начала двадцать первого века. Громада каменного детинца, окруженного рвами, валами, неприступными стенами с высокими башнями, занимала площадь в несколько гектаров. Во всяком случае, Егору показалось, что это именно так. По временам, высоко на стене, в промежутке между зубцами, солнце пускает блик на шлем и кольчугу проходящего караульного воина. Не дремлет стража ни днем, ни ночью, и любая непогода ей нипочем. С высоты птичьего лёта обозревают округу. С точки зрения диверсанта, тот, кто строил этот замок, был умным, предприимчивым мужиком. Выстроил свой «дом» на мысе, в месте слияния рек Десны и Стрижня, тем самым взяв под контроль всю местность.
За линией оборонительных сооружений, посад. Стройными рядами поднимаются боярские усадьбы, перед ними купечество сказало свое слово, поставило дворы. Посад продолжился гостевыми и постоялыми дворами, харчевнями, складами. Мастерские ремесленников, медуши и мельницы, вытеснили поближе к Стриженю, там же обосновалась городская чернь, ютившаяся в лачугах. Единственно чему был удивлен Лиходеев, так тому, что святилище столицы соседствовало с этими лачугами. Волхвы еще в стародавние времена поставили свое капище на холме, на востоке от Подола и воспринимали весь люд одинаково, им было по барабану, князь ты или смерд.
Прошлявшись без особого толку полдня, Егор вернулся в район городской бедноты. Праздного люда на улицах почти что и нет. Все что-то делали, куда-то торопились, шли, ехали. На Лихого никто внимания не обращал. Ну, идет себе молодой горожанин, и пусть идет. Видать фарт у него такой, идти, и никуда не торопиться.
Рисуясь перед девками, собравшимися у колодца, два княжих воя в кольчугах прямо поверх рубах, при мечах на поясах и щитах, заброшенных за спины, прогарцевали в конец Подола. Видно девиц тоже не оставили мысли про кавалеров, что-то прощебетав по поводу служивых, прыснули смешками. Засмотрелся. Эх! Вон та, что с краю застыла, смотрит куда-то вдоль дороги, хороша-а! Организм вспомнил, что он не девственник, что ему нравятся именно такие невысокие, русые, спортивного телосложения особи. Те, что рядом – не-ет! Поразъедали на натуральных продуктах телеса, для ныне живущих парней, эталон красоты, для него жирноваты. Кустодиевские барышни, блин горелый!
Остановив лоточника, Егор бросив ногату, стал обладателем пары вкусно пахнущих пирогов с зайчатиной. С аппетитом умял сначала один, за ним второй, незаметно для окружающих проверился на предмет «хвоста». Черт его знает, этих аборигенов, вдруг у них уже появилась соответствующая служба. Вычислят, поймают, доказывай потом, что ты не верблюд. Чисто! Уже радует.
На одной из узких улочек, где стояло подворье Барсука, мужичонки в годах, занимавшегося мелкой торговлей, дальнего родича Вторуши, в воротах столкнулся с Волгавой, хозяйской половиной, несшей на плече матерчатый узел. Утром уже виделись, потому Лиходеев, чтоб хоть что-то сказать, пропуская дородную женщину, предложил:
–Помочь, тетка Валгава?
–Та не! Туда, куда несу, чужих не привечают, а уж седмицу как, княжий воевода и вовсе запретил пущать без его дозволу незнакомых мужей, будь-то любого сословия и возраста. Так что, я уж сама управлюсь.
–Ага. Мои-то на месте?
–Вернулись, снедают.
Лихой вошел на двор, прикрыв за собою створу калитки. Жерех, старый дворовой пес, учуяв его появление, вылез из конуры. Еще раз принюхавшись, подав лапы вперед, прогнувшись, потянулся, зевнул, подняв при всем, при этом, филейную часть своего организма, выше головы. Помахал хвостом, тем самым выражая радость при виде хозяйского гостя, утром лично угостившего его костомахой.
–Что, Кабыздох, службу несешь? – зыркая взглядом по стене изгороди, спросил собаку Егор. – Или спокойная жизнь заставила забыть об обязанностях? Как говорится, кормят и ладно.
Усевшись на задницу, Жерех вглядывался в человека, чувствовал остатки адреналина в крови. Может быть думал своей собачьей головой о том, чего это приезжий ничего с собой не принес. Инстинкты и блохи взяли верх над всеми остальными потребностями, кабель отвлекся, принялся вычесываться и вылизываться.
Из сарая высунулась физиономия смуглого вихрастого паренька, старшего сына Барсука, шмыгнула носом при виде постояльца.
–Передай Богдану, что баня топлена, веники распарены. Пусть дядько Вторуша сам отведет всех, он знает, где что взять.
Для хозяев и всех интересующихся, Богдан числился старшим среди приезжих. Смешно ведь, когда недоросль командует взрослыми мужами.
–Добро, передам.
В довольно большой хате, расположилось все общество, без всяких изысков принимавшее простую пищу. При виде Лихого, все взоры вопрошающе уставились на него. Скривился, махнув рукой, произнес:
–Дохлый номер. Даже близко не подошел.
Сел на табурет, взявшись за ложку, придвинул миску, поставленную перед ним Лисом. Пояснил не высказанное ранее:
–Стены высокие, а рвы глубокие, патрулей и вратарей, как грязи.
Откусил от ломтя хлеба кус, зачерпнул варево, между глотками и пережевыванием пищи спросил:
–У вас, что?
–Да, почти что, и ничего. – Первым заговорил Богдан. – На торжище народ всякий. Ходят разговоры, что Чернигов по этому году ни с кем войну не затевает. Князь со свитой, родичами и ближниками проводит время в потехах и на охоте. О том, что кого-то силой привели в детинец, слыхом не слыхивали.
–Это предсказуемо, – кивнул боярину. – Ты, Лис?
–Потерся среди воев. Точно известно о том, что четыре дни тому в детинце объявлялся однорукий, а с ним приезжал дан, Сигурдом звать. В детинце пробыли полдня, потом уехали. Десятник охраны городских ворот Дакша, сказывал, что по всей округе разосланы послухи, а в самом городе появились людишки, с целью пригляда за иногородними. Ране такого он не упомнит.
Замолчал.
–Все?
–Да.
–Ты, что узнал, Смеян?
–Детинец охраняют добре. На всех воротах стоят норги, внутренние чертоги под неусыпным оком гридней. На территории в казарменных постройках проживает дружина. По летней поре караул меняется каждые три часа. Да-а! Вот еще что! Сын боярина Бурдуна, а с ним пять десятков воев, третьего дня отъехали по княжьему наказу, куда, не вызнал.