Славянский стилет
Шрифт:
Одна из групп расположилась на одном из Малых Антильских островов. Подальше от соблазнов, поближе к акулам. Для стимуляции воображения. Другая – в районе Гвианского плоскогорья, среди цветущих опунций, цереусов и ядовитых змей. Тоже неплохо для концентрации сознания. Третью расположили на Гаити, в районе массовых явлений зомби и кровожадных местных работников культа – колдунов. Но потом переиграли, рассудив, что это совсем уж сильная стимуляция сознания для ребят из Гарварда, – и перевели в район дельты Амазонки, снабдив на крайний случай вертолетом. Правда, топливо залить забыли. Четвертую группу закинули на северное побережье Канады. В места излюбленных пастбищ гризли. Два дня семь носителей высокого разума окружали трехметровым забором свою хижину-лабораторию, оборудованную всей необходимой для экспериментов аппаратурой. Плюс космическая связь и Интернет. Установили все. А про гризли, больших таких медведей, –
Впрочем, очень большая экспериментальная работа для создания АМ-технологии была проделана сверхскоростными темпами еще до образования этих закрытых групп. В работе принимал участие и лично Бизон. Вспышка-надежда в сознании настолько мобилизовала его творческий потенциал, в основном спящий в глубинах естества, что он неосознанно индуцировал его мощь всем своим специалистам. Идея использовать кольцо Мебиуса как первичную основу преобразования принимаемой информации в раздробленный хаос – его идея. Молодым же яйцеголовым надо было коммуникативным путем дописать, так сказать, POST SCRIPTUM, а затем удалиться в состояние POST FACTUM – и вперед, залечивать нервное истощение, пристрастие к алкоголю, отвыкать от наркотиков, избавляться от клаустрофобии и заводить личного психоаналитика, пытаясь вновь стать теми, кем они уже никогда не будут. Это – плата за грант.
Допустить утечку информации доктор психотехнических наук не мог категорически, а посему ввел жесточайшие меры для предотвращения этой самой утечки. Настоящей цели научно-экспериментальной работы не знал никто, зато все постоянно пребывали в состоянии неясного, подозрительного бреда. Казалось, что их нанял работать сумасшедший. Больше половины поставленных задач были эффектной технологической дезинформацией. Считалось, что выползет наружу именно она. Впрочем, изоляция групп от внешнего мира до окончания работ была полнейшая. Включая охрану с гранатометами. Создатель знал, что должно у него родиться. Об этом могли узнать и другие.
Каждая группа состояла из четырех женщин и трех мужчин. Идеальное соотношение, на взгляд Бизона. Энергетика такой семерки должна была совершить чудо в созданных им условиях: кругом змеи, над головой – деньги критической массы плюс либидо, как одно из высших движителей духовного мира, сублимирующее все, что угодно, как угодно и где угодно, но самое главное – во что угодно.
Читая еженедельные сообщения из секретных лабораторий, отбрасывая информацию скандально-бытового характера и вникая только в сухие строчки итогов экспериментальной и научной работы, Бизон видел – а все нити сходились только к нему, – что дело идет к реальному достижению поставленной цели. Одних только потенциальных патентов насчитывалось уже под сотню. Сто патентов на открытия и изобретения чуть больше чем за полгода! Да уж, любитель постоять на голове разбирался в штуковине, на которой стоял. Мыслям ведь не прикажешь – идите сюда, друзья, попьем кофе, обсудим жизнь, и вообще… В общем-то, вовсе и не мысль приходит в голову, а как раз наоборот. Это голова натыкается на мысль, которая есть совершенно свободная и самостоятельная сущность, и летает, где хочет. Вот и двигай тело, если хочешь думать. Или хотя бы убеди это самое тело, что оно в полете.
Итак, если процесс А (работа) пошел, идет и подходит к концу, то процесс Б (юридические формальности по ее результатам) обязан быть завершенным. Главное – эмитировать акции ненавязчиво, желательно – в момент отвлекающих фоновых событий, а еще лучше – так, чтобы это восприняли, как игру на повышение. Или понижение. Без разницы. К «Транстриумвирату» с его непонятным международным статусом конкуренты относились с очень большой осторожностью и усиленным вниманием. А лично к Бизону – особенно. Движение его тела и, по возможности, мысли отслеживали даже масонские ложи, чувствуя в нем бешеный потенциал политического магнетизма; коммерческие епархии – видя в нем конкурента по той же причине, что и ложи, только в сфере духовной магнетики, ощущаемой через монитор компьютера; крупнейшие мировые хакеры-одиночки, работавшие сами на себя просто из удовольствия (а если на кого-то и за деньги, то за очень большие) – видя в нем силу, которая может им противостоять очень реально, а не виртуально; представители
Внимание же к себе Бизон привлек, в свое время выкупив контрольные пакеты целого ряда компаний – почти банкротов, которые моментально реструктуризировались, и акции которых, постояв некоторое время на месте, прыгнули и полезли в гору, как шанхайские барсы. Никто ничего не понял. Игры на понижение не было никакой, но дилеры зафиксировали перемену вектора движения курса акций, – а им наплевать на все в жизни, кроме этого вектора, – и стали играть. Привлеченный капитал был использован со стопроцентной отдачей, а робкие пункты подъема курса сменились траекторией взлетающего истребителя. Нокаут. Больше тысячи процентов прибыли. Наркобароны прислали Бизону поздравление и сообщили, что он принят в их клуб почетным членом-советником. Сопоставимые прибыли существуют только у них, но с риском каждую минуту, что плюс уйдет в глубокий минус.
Теперь же ситуация несколько иная. Необходимо самому эмитировать акции, хотя делать этого он не имеет права, как член триумвирата. Новую компанию придется регистрировать на Мэрилин. Впрочем, эта компания будет принадлежать ей и на самом деле. Теоретические разработки Маши легли в основу всего, что сейчас происходит. Папа только вложил деньги. Мыслящая машина АМ-технологии была ее родным ребенком. Повивальные бабки к нему не имеют никакого отношения. Но это – вопросы собственности, причем еще достаточно гипотетической. Пока же все было скрыто мраком секретности, и даже Мэрилин вообще ничего не знала о проводимой работе. Однако все равно где-то что-то уже выползло, Бизон это чувствовал и понимал. Даже если исключить ракетный обстрел, оставалось психотронное воздействие. Ведь пытались же, пытались надавить на голову. Не вышло. Но проблемы создали. Он ждал отчета от Философа. Там будет очень много интересного, не заскучаешь. Бизон знал степень проникновения своего эксперта в глубь анализируемой проблемы. Но тот пока молчит. Значит, работа ведется крайне серьезная.
Коллеги по триумвирату Фридман и Леонардо не входили в предполагаемый проект, так что знать о нем им вовсе ни к чему. Параллельное управление, эта навязанная с самого верха и теряющая смысл структура, тем более не нуждалось в такой информации. Особенно в свете их собственных интересов.
Бизон завел двигатель, и его автомобиль медленно пополз по мокрым улицам Лондона. В ста метрах позади ехал «Роллс-ройс» с охраной.
С центральной дороги свернули на боковую улицу и стали углубляться в дебри старого города. На освещенной мостовой стояли стайки тинэйджеров, или кто они там такие, им видней. Что их единит? Какой магнетизм? Конечно же, коммуникативный щит от других социальных бронемашин. Дорогу медленно перешла девица в прозрачной юбке и сделала знак рукой, понятный любому мужчине. Машины проползли мимо. А Мэрилин? Ей примерно столько же, немного старше, чем эта. Она же не биоробот?.. Ей 23 года! Нет, об этом лучше не думать, как и про ее низкий голос. Она такая, какая есть. И никто никогда не мог на нее повлиять. Единственный раз – психотронная антенна. М-да. Чья? Философ должен это узнать.
…Все-таки аналоговая метка – гениальное решение! Кто раньше придавал особое значение кольцу Мебиуса? А ведь это модель односторонней бесконечности, замыкающейся сама на себя. Сама в себе. Кант должен был бы заинтересоваться этим колечком, но слишком рано съехал в нормальность. Это же модель перпендикулярного перехода в параллельный линейный мир. Мгновенного перехода! Скорость света остается позади, быстродействие квантов фотона забыто, и недостижимый былой Абсолют плетется в хвосте передовых технологий с грустно опущенной головой, с которой слетела корона. Это ли не парадигма? Возможно. Но не исключено, что нечто большее.
Биг-Бен громыхнул половину двенадцатого ночи. Машины медленно двигались друг за другом. Бронированный «Мерседес» и такой же «Роллс-ройс». Туманный Альбион был и, правда, туманен. В смысле коммерческих вопросов. Ожидаемого телефонного звонка не было уже десять минут. Не очень похоже на англичан, хотя они и не немцы. Еще один квартал. Проехали мимо фонтана. Да и народа почему-то полным-полно, хоть и дождь. А-а, да это вроде бы Гайд-парк! Кричи – не хочу…
Вдалеке, в лучах фонарей, виднелась фигурка оратора, который вещал то ли против, то ли за: