След на дне
Шрифт:
— А где собака? — спросил Белов.
Участковый показал на угол двора. Там, возле стены, сложенной из глыб дикого камня, лежала на боку большая кавказская овчарка. Ее раскрытые глаза были неподвижны, из пасти вывалился синий язык.
— Должно быть, отравили, — сказал участковый.
— Как вы узнали о происшествии?
— Из-за нее. — Милиционер показал на собаку. — Соседский мальчик встает на рассвете, выгоняет козу пастись на пригорок. И всякий раз, когда он с козой проходил мимо этого дома, овчарка чуяла его, надрывалась в лае. А сегодня не подала голоса. Мальчику это показалось странным. Он
— Понятно, — сказал Белов. — Охарактеризуйте покойного, да подробнее.
Оказалось, что в дни, когда новый владелец въезжал в дом, участковый получил санаторную путевку и отбыл на лечение. Из отпуска вернулся только позавчера.
— Так что толком его не знаю. Документы, конечно, проверил…
Из дома вышел помощник Белова. Шумно вздохнул. Сдвинув на затылок фуражку, вытер лоснящееся от пота лицо.
— Хозяин задушен, собака отравлена, улик кот наплакал, — сказал он.
— Установили причину преступления?
— Скорее всего ограбление. Впрочем, еще следует разобраться. — Помощник взглянул на участкового. — Покойного звали?..
— Щекин Василий Михайлович.
— Правильно. — Помощник полистал паспорт, который вынес из дома. — Правильно, Василий Щекин, год рождения девятьсот пятый, место рождения…
— Ладно, идемте в дом, — сказал Белов.
Он уже настроился на то, что увидит беспорядок, хаос — обычную картину помещения, в которое ворвались бандиты, совершили тяжкое преступление. И все же, открыв дверь, ошеломленно остановился на пороге. Все в доме было искалечено, разбито, перевернуто вверх дном — квадратный обеденный стол, второй стол поменьше, шкаф с бельем и одеждой, два чемодана в углу. У самого порога лежало на боку старинное плюшевое кресло: ободранное сиденье, торчащие во все стороны пружины…
А в глубине помещения стояла на высоких ножках никелированная кровать. В ней лежал убитый.
Белов откинул простыню, которой было прикрыто тело. Он сразу узнал покойника — фотография на паспорте была очень отчетливая.
На трупе имелось множество мелких ран, точнее — царапин. Ни одна из них не могла быть причиной смерти.
— Задушен, — сказал за спиной Белова участковый. Он показал на подушку, косо прислоненную у изголовья. — Вот этой. Видите, следы зубов…
Белов механически кивнул. Сейчас больше всего его интересовали порезы на груди и животе убитого. С минуту он соображал, потом обернулся к офицерам:
— Он был связан?
— Да, — сказал помощник. — Мы всё зафиксировали. Потом я срезал веревки, убрал: узлы…
— Понятно, — кивнул Белов.
Узлы — важное вещественное доказательство. Люди разных профессий по-разному вяжут узлы…
— Вроде бы пытали его, — проговорил участковый. — Принуждали сказать что-то… Такое у меня впечатление.
Белов неторопливо обошел комнату, осмотрел разбросанные вещи. У опрокинутого гардероба валялась пара ношеных туфель, неподалеку — две пары еще не надеванных. Здесь же лежали новый костюм, шуба с дорогим каракулевым воротником. В раскрытом чемодане виднелся отрез шерстяной материи.
— Вот я и удивляюсь, что не взяли их, — пробормотал помощник. — А вещи-то дорогие!
Белов рассеянно оглядел комнату. Что же искали убийцы? Может, какие-то документы?
Взгляд следователя задержался на окрашенной зеленой масляной краской стене. На ее гладкой поверхности проступали едва заметные пятна.
Он отошел к дальнему от окна концу комнаты, прижал щеку к стене, поглядел против света. Свет падал косо, на стене обозначились десятки крохотных впадинок.
— Стену выстукивали, — сказал Белов.
Один из офицеров, осматривавший полку с посудой, вдруг достал нож, раздвинул лезвием слои фанеры и вытащил запрятанный там паспорт.
Оба паспорта — тот, что был выписан на имя Щекина, и второй — раскрыли, положили рядышком на столе. Фотография на них была одна и та же. Но владельцем второго паспорта значился некто Владислав Буров.
— Из бывших заключенных, — сказал Белов, прочитав запись во втором документе. — Он передал документы помощнику. — Убежден, что покойный был прописан и жил в этом доме по липе. Но все равно, проверьте оба. Как можно быстрее!
Проверка паспортов отняла сутки. Белов оказался прав. Попутно выяснилось, что, выйдя из заключения, Владислав Буров не совершил ничего предосудительного. И тогда возник новый вопрос: зачем ему понадобилось жить нелегально, по фальшивому паспорту?
По требованию Белова домик на северо-восточной окраине города — его стены, пол, кровлю, прилегающую территорию — тщательно исследовали специалисты. Пустот и тайных хранилищ не нашли.
Проходили дни, а милиции не удавалось напасть на следы убийц. Убийц — потому что, по всей вероятности, преступников было трое: сторож продуктового магазина, расположенного в сотне метров от домика Бурова, видел в ту памятную ночь, как к дому приблизились трое неизвестных. Было темно, люди находились далеко, и он разглядел только силуэты. На рассвете трое каких-то людей прошли в обратную сторону…
Поиски преступников продолжались. Шаг за шагом милиция прочесывала город и порт. Каждую ночь двое оперативников скрытно пробирались в домик покойного и оставались там до рассвета — те, кто выстукивал стены домика, могли вернуться…
Однако все было безрезультатно. И когда со дня преступления истекла неделя, Белов решил отказаться от ночных засад в доме.
В этот день он много работал, лег поздно. А незадолго до наступления утра его поднял с постели телефонный звонок. Говорил участковый уполномоченный. Совершая обход участка, он заметил у дома Бурова подозрительных. На приказ остановиться те ответили выстрелами и скрылись — их ждала машина.
Белов выехал на место.
При свете фонаря он увидел, что примыкавший к дому угол двора разрыт.
— Странно, — сказал участковый. — Копали только здесь. Нигде больше не тронули.
— А где стояла собачья конура? — спросил Белов. — Не на этом ли месте?
— Точно, — сказал участковый.
— Вот и разгадка. Преступники рассуждали так: если ценности запрятаны во дворе, то скорее всего их закопали там, где стоит конура свирепой собаки. В том месте они и стали рыть.
— Просто, — сказал участковый.