След на кабаньей тропе
Шрифт:
Сыщик повернулся к прибывшим коллегам и помахал рукой.
– Приступайте, – распорядился Зверев и отвел в сторону Ломтева. – Ну, рассказывай, что да как! Мне доложили, что есть свидетели.
Младший сержант закивал.
– Файка все видела, Войнова же прямо у нее на глазах застрелили. Файка – это Фаина Истомина, их соседка. Она вон в той хате живет. – Ломтев указал на один из домов.
Зверев тут же поманил Костина рукой.
– Слышал? Давай-ка сюда эту Файку.
Пока Веня ходил за свидетельницей, Зверев курил, прикрывая папиросу
– А народец у вас тут не особо любопытный. Все по домам сидят, – отметил между делом майор.
– Так разошлись уже, много же времени прошло. Пчелкин как увидел, что здесь едва ли не полсела собралось, всех разогнал!
– И все его тут же послушали? – усомнился Зверев.
– А то как же? Он у нас мужик суровый.
Спустя пять минут Веня вернулся с круглолицей грудастой бабой лет сорока, облаченной в цветастый халат и с синей косынкой на голове. Когда та вошла во двор, испуганно озираясь, Зверев подозвал женщину к себе.
– Здравствуйте, моя фамилия Зверев, а вас Фаиной зовут?
– Фаина… Фаина Истомина…
– А по батюшке?
– Фаина Мироновна, – глядя, как Леня Мокришин осматривает раны убитого, женщина поморщилась и перекрестилась.
– Расскажите мне, Фаина Мироновна, подробно, что здесь произошло?
Истомина еще раз перекрестилась и затараторила:
– Так по утряни дело-то было. Я как Зорьку свою подоила – Зорька – это, стало быть, корова моя, – так сразу к Войнову и пошла. У меня Михал Андреич молоко покупает, вот я и пошла. У них-то ведь своей скотины нет, а молочко Михал Андреич свеженькое любит попить. Вот я ему всякий раз, когда он из города приезжает, молочко и таскаю. А чего не таскать? Зорька наша, она молока много дает. Нам хватает и еще остается. Не то что Люська. Люська – это наша прежняя корова…
– Давайте по делу, гражданочка! – перебил Зверев. – Про Люську и Зорьку мы с вами как-нибудь в другой раз поговорим, а сейчас давайте уж про Войнова!
Файка закивала.
– Ну да, ну да. Так вот про Войнова! Мишка Войнов сам-то из местных, это теперь он у нас не живет. Они ведь у нас теперь люди городские, Зоя Павловна, стало быть, это жена его, завсегда городской была, а сам Войнов, он ведь, как я уже говорила, из местных. За последние годы большим человеком стал. У нас даже в клубе его фотографии висят…
– А Войнов часто сюда приезжает? – снова перебил Зверев свидетельницу.
– Да нет. Ну раз, ну два за сезон.
– Один приезжает?
– Обычно с Зоей Павловной – с женой.
– А дети у них есть?
– Нет, не успели завести. Они лишь года два как поженились. А может, не хотели?
Зверев понимающе кивнул.
– На чем приезжают?
– На автомобиле. Водитель их привозит. Машина у них черная, а водителя Юркой зовут, а вот фамилии не знаю. Юрка этот весь важный такой, щеки вечно надует и сычом на всех глядит. Он Войновых обычно по пятницам привозит, а в воскресенье вечером забирает.
– А в этот раз Войнов тоже с женой был?
– В этот раз один приезжал. В пятницу вечером Юрка самого Войнова привез, а в воскресенье не забрал. Я когда в субботу им молоко носила, он сказал, что отпуск у него, так что он собирался аж на неделю у нас задержаться.
– То есть вы с Войновым общались в субботу?
– И в субботу, и в воскресенье. Говорю же, когда он здесь, он каждый раз у меня молоко берет.
– Ясно. А вы ничего странного в поведении вашего соседа не заметили? Может, нервничал он или еще что?
Файка задумалась.
– Да нет, все вроде как обычно было.
– С выходными понятно, что потом?
– Сегодня у нас понедельник, я утром корову подоила и молоко им принесла.
– Во двор вошли и…
– Нет, не входила. Михал Андреич не особо любил, чтобы к ним во двор соседи без особой надобности являлись! Я обычно молоко ему через калитку подавала. Забор у них высокий, а калитка обычно заперта, но зато колокольчик есть. Я и сегодня, как обычно, подошла, позвонила, а он вскорости вышел, но до калитки уже не дошел. – Женщина покачала головой. – Как только с крыльца спустился, слышу: «Бах! Бах!» Я гляжу, а его аж назад отбросило. Потом вижу, упал он на землю, скрючился весь. Ну тут я все и поняла…
– Что поняли?
– Что стрельнули в него! Я кровь на нем увидала – и в крик. Тут соседи прибежали: Томка Дудина, Клавка Сибирка с Авдотьей Романовной, а еще дед Тимофей с Лешкой Пахомовым. Ну а позже чуть ли не все село сюда явилось. Столпились у крыльца, но во двор пойти не решаются, да и калитка заперта. Чтобы отворить, через забор лезть нужно. Потом участковый Володька Пчелкин явился. Меня домой прогнал, да и всех остальных тоже.
Зверев огляделся, прикинул в уме, что да как.
– То есть вы слышали два выстрела?
– Два!
– И когда Войнов получил две пули, он стоял спиной к дому. Так?
Женщина вопросительно посмотрела на Ломтева и пожала плечами.
– Вроде так…
– Так вроде или точно?
– Точно… спиной к дому стоял.
– И стрелявшего вы не видели?
– Нет, не видела.
– Ну хорошо.
Зверев снова огляделся, и его взгляд остановился на высоком покосившемся строении, расположенном неподалеку от дома убитого.
– Это старая колокольня, – тут же пояснил Ломтев. – Ее еще при старом режиме отстроили, сейчас пустует.
Зверев перевел взгляд на Костина, который все это время стоял рядом и внимательно слушал рассказ Истоминой.
– Где там твой бинокль? – Зверев навел бинокль на колокольню. – Ну, что думаешь?
– Похоже, стреляли оттуда, – согласился Костин.
– Так, Вениамин, проводи-ка гражданочку до дома и запротоколируй ее показания, а мы с товарищами прогуляемся.
Костин и Файка Истомина удалились, а Зверев снова подошел к лежавшему на земле телу. Леня Мокришин все еще щелкал фотоаппаратом. Неподалеку стоял Логвин со своим Бармалеем и с виноватым видом поглядывал на Зверева.