След нумизмата
Шрифт:
Зеленые глаза княгини, чуточку выцветшие за годы лихолетий, смотрели на Мезенцева не мигая, пристально и строго. Профессор и в прежние времена очень не любил этот взгляд. Создавалось полное впечатление, что вместо красивой и томной женщины, только что млевшей в его объятиях, появлялась строгая и властная Хозяйка. Смешался он и сейчас.
– - Да, конечно, можете не сомневаться, Лизавета Викентьевна. Сейчас принесу.
Он ушел в соседнюю комнату и вскоре вернулся с деньгами. Передавая их княгине, он спросил:
– - Надеюсь, это дело верное? Проводник надежен?
– - Да, он уже давно занимается этим делом.
Когда она укладывала деньги в сумку, Мезенцев заметил в ней блеснувший вороненой сталью револьвер.
– - Куда теперь?
– - спросил врач.
– - На вокзал. Через полчаса поезд, это недалеко, говорят, километрах в пяти от Выборга. Завтра я стану свободной.
Мезенцев сам проводил ее до двери, на прощанье Елизавета Викентьевна поцеловала его в щеку.
– - Спасибо, Павел. Знаешь, я ни на секунду не сомневалась в тебе.
Закрыв дверь, Мезенцев вернулся в кабинет, подошел к окну и увидел, как его гостья переходит улицу. Она очень спешила, все поглядывала на часы и не заметила то, что увидел профессор. Дворник соседнего дома по фамилии Кузоватый, до того мирно стоявший со своей метлой, завидя проходящую мимо женщину, вдруг переменился в лице и даже выронил скрученную уже было самокрутку. У Мезенцева все похолодело в душе. Кузоватый и в царские времена считался первейшим стукачом, не оставил он этого ремесла и при новой власти.
"Донесет, без сомнения донесет!
– - с ужасом подумал Мезенцев.
– - А из старых жильцов в нашем доме остался только я. Про наш роман с Бураевой в Петербурге знали многие. Они поймут, что княгиня приходила ко мне."
Елизавета Викентьевна заметила только внешние перемены в облике своего любовника. На самом деле профессор давно уже сломался и внутренне. Он слишком близко знал власти предержащие нынешнего режима. Помнил серого невзрачного палача Урицкого, лечил опухшего жабообразного Зиновьева. Людям этой формации ничего не стоило послать под нож гильотины полстраны. Что значит для них жизнь одного, хотя и очень хорошего врача?! И тогда его многочисленная горячо любимая семья останется без кормильца. Больше всего Мезенцев любил своего сына, позднюю радость, наследника фамилии.
Два часа профессор провел в тягчайших душевных муках. Наконец он снял трубку телефона и сказал робким, не похожим на свой обычный голосом:
– - Барышня, мне ОГПУ. Соедините меня с товарищем Глебом Бокием...
Вырезка из газеты:
"Нашими доблестными пограничниками в районе финской границы пресечена попытка группы бывших буржуев перебраться в их капиталистический рай. В завязавшейся перестрелке все четверо перебежчиков были убиты, в том числе одна женщина. Легкое ранение получил красноармеец Семенов. Слава нашим недремлющим стражам границы!" 14. УТРО НЕСОСТОЯВШЕЙСЯ ЛЮБВИ.
Силин проснулся еще ночью, от холода. Его удивили две вещи: небо, затянутое сплошной пеленой и не пропускающее блеска звезд, и то, что он кое-что запомнил из сна. Какие-то обрывки, что-то, связанное с его любимой монетой, лица людей, мужчины и женщины, некоторые фразы, даже запах хорошего табака. Раньше от него ускользало все, оставалась лишь досада, что он не может ничего вспомнить.
Приподняв голову, Нумизмат осмотрелся, все было спокойно, тихо. Достав из сумки свой термос, он напился кофе и с большей бодростью стал ожидать рассвета.
Сергея он разбудил с первыми лучами зари. Тот хорошо выспался, воспрял духом. Про Марину этого сказать было нельзя. Нахохлившейся птичкой она наблюдала, как мужики раскочегаривают примус.
– - Марин, не грусти, все будет нормально, мы прорвемся!
– - попробовал подбодрить ее супруг, но девушка словно не услышала его слов. Так же молча она ела приевшуюся китайскую лапшу, ковырялась с ней дольше всех, от кофе отказалась совсем. Чуть задержал их Силин, впервые за многие дни побрившийся и сменивший свою грязную одежду на все новенькое. Теперь в его облике не осталось ничего угрожающего или ужасного. Сергей преображение попутчика воспринял как должное, но Марина насупилась еще больше.
– - Ну что, поедем?
– - спросил голосом, полным энтузиазма, Козлов.
– - Сейчас я выйду на дорогу, посмотрю что почем, если все нормально, то дам тебе знать, -- предложил Михаил.
Дорога оказалась всего-то в пятидесяти метрах. Судя по разбитому асфальту, вела она к какому-то колхозу. За все утро Силин расслышал лишь утробный рокот грузовика, да кто-то промчался на мотоцикле с пробитым глушителем.
Постояв с минутку на шоссе, просмотрев и прослушав округу, Михаил сунул два пальца в рот и громко свистнул. Через пару минут негромко заурчал двигатель "газели", Нумизмат поправил на плече свою сумку-неразлучницу. Скошенная кабина машины уже показалась из леса, когда внимание Силина привлек какой-то посторонний звук. Он повернул голову налево и в ту же секунду из-за поворота метрах в двухстах от них показался стремительно несшийся автомобиль. Это была бежевая "шестерка" с помятой облицовкой и выбитой левой фарой.
– - Назад!
– - крикнул Силин, отчаянно махая рукой.
Сергей также увидел машину преследователей, включил заднюю скорость, но, видно, сделал это слишком резко, и двигатель заглох. А бежевый "жигуленок" неотвратимо приближался, было видно, как внутри салона оживленно задвигались люди. Жбан все-таки выследил убийц своего брата. Звериное чутье заставило его остаться вчера здесь, в районе, где он потерял строптивую "газель". Как ни уговаривали его подельники ехать дальше, Жбан упрямо продолжал курсировать по единственному проселку, куда могли свернуть его кровники. И он угадал, подсек их на выезде, как карася на крючке.
Силин рванулся было к заглохшей машине, затем остановился и, выхватив из кармана пистолет, поднял его двумя руками, поймал на мушку темную фигуру водителя и нажал на спуск.
Когда первая пуля ударила в ветровое стекло "жигулей", расстояние до стрелявшего составляло не более сорока метров и с каждой секундой неудержимо сокращалось. Нумизмат продолжал вести огонь, упрямо стараясь удержать прыгающую мушку на том месте, где должен располагаться шофер. Попал он или нет, Силин не знал. Густая сеть трещин покрыла стекло. Выплюнув последнюю пулю из обоймы, пистолет замолк. Казалось, что машина сейчас собьет Нумизмата, отскочить он не успевал. Но случилось чудо: "шестерка" вильнула, шины засвистели на заносе. Миновав остолбеневшего Михаила, автомобиль по диагонали пронесся еще метров тридцать, завалился набок и перевернулся вверх колесами в противоположном кювете.