След Оборотня
Шрифт:
– …преданы огласке только после того, как будут уведомлены родные погибшей, – вещала она в микрофоны.
В магазине первой нам на глаза попалась Андерсон. Она стояла перед прилавком и оборачивала в бумагу пустой ящик кассы, в то время как эксперт-криминалист Эл Эглстон снимал отпечатки пальцев с кассового аппарата.
– Что ты здесь делаешь? – с вызовом спросила она у Марино.
– Пивка зашел купить. Как дела, Эглстон?
– Как всегда, Пит. По-старому.
– Вы рано приехали. Мы еще не готовы, –
Я пропустила ее реплику мимо ушей. Меня больше волновало, не напортила ли она чего-нибудь своими неумелыми действиями. Слава Богу, всю важную работу выполнял Эглстон.
За прилавком я заметила опрокинутый стул. Там же на стене виднелись алые пятна – свидетельства артериального кровотечения. От прилавка, огибая его, в глубь магазина тянулся кровавый след.
– Марино, иди сюда, – позвала я.
Я показала на пятна крови, покрывавшие стену ближе к полу. Кровью были забрызганы и полки с бумажными полотенцами, туалетной бумагой и прочими хозяйственными принадлежностями.
Марино тут же постиг смысл увиденного и выругался.
– Значит, он тащил ее еще живую и истекающую кровью?
– Да.
Дальше от прилавка кровавые полосы становились менее густыми. Следуя по ним, мы по проходу между полками дошли до двери, ведущей в складское помещение. Там работали эксперт Гари Хэм и еще один сотрудник полиции. Первый возился у трупа, стоя на коленях, второй фотографировал.
Приблизившись к ним, я оторопела. Синие джинсы и трусики на Ким Люонг были спущены до колен, из заднепроходного отверстия торчал термометр.
– Что ты делаешь, черт возьми? – возмутилась я.
– Меряю температуру, – ответил Хэм.
– Ты смазал отверстие, прежде чем вставить термометр? А что, если ее изнасиловали в задний проход? – все так же гневно спросила я.
Хэм стушевался.
– Нет, мэм, – сознался он.
– Если выяснится, что у нее травмирована прямая кишка, вправе ли я буду показать под присягой, что ссадина образовалась не в результате применения термометра?
Хэм покраснел.
– Я действовал очень осторожно.
– Пожалуйста, отойди в сторону. Быстро.
Разъяренная, я открыла свой чемодан и рывком натянула перчатки, потом вручила Марино фонарь. Кладовую освещала тусклая лампочка. Сотни упаковок содовой и пива были забрызганы кровью. Признаков того, что здесь убийцу интересовало что-то еще, кроме жертвы, я не заметила. Свитер и бюстгальтер на Ким Люонг были разодраны, туфли и носки валялись в стороне.
– Когда ее обнаружили, штаны были на ней? – осведомилась я у Хэма.
– Да, мэм.
– А туфли и носки?
– Лежали там же, где сейчас.
На горле мертвой женщины зияла огнестрельная рана. Я повернула ее голову и обнаружила на шее выходное отверстие. Пуля прошла насквозь, перебив ей сонную артерию.
– Пулю нашли? –
– Вытащили из стены за прилавком, – ответил он, пряча глаза. – Слева от того места, где должен был стоять стул, если она сидела за кассой. Правда, гильзы не обнаружили.
И не обнаружим, подумала я, если стреляли из револьвера.
– Выходное отверстие тоже смещено влево, – сказала я. – Если в момент выстрела они находились лицом друг к другу, значит, нужно искать левшу.
Лицо Ким Люонг было изуродовано каким-то инструментом или инструментами, оставлявшими закругленные вытянутые насечки.
– Ты только штаны с нее стянул, когда мерил температуру? Больше ничего не делал? – уточнила я у Хэма.
– Нет, мэм, – отвечал он. – Она абсолютно в том же положении, в каком мы ее обнаружили. Я только джинсы снял.
– Свитер и лифчик разодрал голыми руками. – Марино присел на корточки рядом со мной. – Черт, силен, сволочь. Она ведь, наверно, уже скончалась к тому времени, когда он приволок ее сюда?
– Не совсем. Ткани организма еще реагировали на повреждения.
– Но он действовал наверняка, избивал неподвижное тело, – рассудил Марино. – Я хочу сказать, она ведь не сопротивлялась, верно? Ведь следов борьбы нет.
– Он ее знал, – раздался позади нас голос Андерсон. – Иначе просто застрелил бы, взял деньги и убежал.
Марино, с фонарем в руке, все еще сидел на корточках рядом со мной, упираясь локтями в свои массивные колени. Он насмешливо глянул на Андерсон.
– Я и не подозревал, что ты у нас тоже специалист по составлению психологических портретов, – съязвил он. – На курсы ходишь или как?
– Марино, посвети сюда, – попросила я. – Плохо видно. В свете фонаря я разглядела, что все тело жертвы заляпано кровавыми разводами и мазками так, будто ее разрисовывали пальцем. На кровь налипли волоски – уже знакомые мне длинные белесые волоски.
Я указала на них Марино. Он склонился ближе.
– Немедленно перешли это в Интерпол, – шепнула я ему, чтобы не слышали остальные.
В комнату осторожно вошел Эглстон.
– Я нашел гильзу. – Он передал находку Марино.
В помещении было тесно и душно. По лицу Марино струился пот.
– Здесь слишком много народу, – громко сказала я.
– Патрон «Спир» тридцать восьмого калибра. Когда-нибудь слышал о таких? – спросил Эглстон у Марино.
– Да. Убойная штука, – ответил тот.
Про них упоминала Люси, вспомнила я, доставая химический термометр, чтобы измерить температуру воздуха в помещении.
– Я уже замерял температуру, – доложил Хэм. – Двадцать четыре и три десятых. Тепло.
– Простые люди не пользуются патронами «Спир», – говорил Марино. – Это ж десять баксов за двадцать штук. И пушка должна быть классная. Иначе разорвет в руке.