След шакала
Шрифт:
Для верности он набрал номер телефона квартиры:
— Я вас слушаю, — ответила Людмила, но в ответ — короткие гудки.
— Кто там? — спросил Сергей.
— Ошиблись…
Она легкомысленно сидела на подоконнике и смотрела в окно на проезжающие мимо автомобили. Сергей стоял рядом, держа ее за руку.
— Вот и молодец, что дома, — проговорил Вячеслав Карлович, выключая мобильник.
Он сделал левый поворот и подъехал к торцу дома номер двенадцать по Мосфильмовской, возле которого ещё издали заметил джип Людмилы и машину Сергея. С левой стороны, ближе к киностудии
Людмила вскрикнула, крепко сжав руку Сергея:
— Егоров приехал! Как он узнал адрес? Мне страшно!
— Не бойся. Мы же в квартире.
— Но он же знает, что мы здесь! Машины наши видел. И по телефону, значит, это он звонил, проверял — дома мы или нет.
— Позвони отцу на мобильный, — бросил Сергей.
Людмила взяла телефон, продолжая смотреть в окно.
— Абонент не отвечает или временно недоступен… — ответил голос.
Вячеслав Карлович захлопнул дверь и нажал кнопку пульта центрального замка. В этот момент рядом остановилась тёмно-синяя «Вольво». Высокий рыжий парень открыл заднюю дверь, держа в руке карту Москвы. На нее и обратил внимание Егоров, обдумывая, что это может означать. Карта в руке парня усыпила его бдительность.
— Здравствуйте, — улыбнулся парень. — Вы не подскажете, как к Киевскому вокзалу проехать?
— Чего? — уставился на парня Егоров.
— Киевский вокзал, — повторил парень, продолжая улыбаться. Он встал во весь свой рост, показывая карту.
— А-а. Не знаю, — отрезал Егоров, собираясь ехать дальше.
В этот момент из-под карты показалось сопло газового баллона, от которого прямо в лицо директора ударила мощная струя аэрозоля. Вслед за этим на шею сзади обрушился удар чем-то тяжелым. Директор потерял сознание. Сильные руки подхватили обмякшее тело и усадили на заднее сиденье «Вольво». Кто-то плеснул на него водкой — для запаха. Если остановит милиция — напился приятель.
— Заберите ствол, — распорядился Гусь, разглядев под курткой директора кабуру.
— С тачкой что делать будем, потом заберём?
— Позвони Пузырю — пусть перегонит. Документы с ключами под сиденье положи.
Сергей и Людмила завороженно стояли у окна, наблюдая эту странную сцену.
— Кто это? — преодолев замешательство, спросила девушка.
— Не знаю. Но думаю — люди Мономаха. Если это так, то Вячеслав Карлович нам больше не страшен…
В себя Вячеслав Карлович пришел не скоро. Когда он открыл глаза, то увидел, что лежит на цементном полу в помещении с мрачными кирпичными стенами. Руки скованы наручниками. Вместо окон зияли дыры, кое-где забитые досками. Кругом — окурки, строительный мусор, пустые бутылки, бумага. Неподалеку стояли трое молодых парней. Гуся среди них уже не было. Один из них, худощавый и невысокий, подошел к Егорову
— Оклемался, пидор?
Директор поднял на парня глаза.
— Вы хоть кто? — выдавил из себя директор.
— А ты не догадываешься?!
— Вы меня ни с кем не спутали?
— Да что ты! Ты тот самый херов пиротехник.
Парень, как заправский дознаватель, сделал паузу, давая возможность пленнику проникнуться своим положением.
— Значит, ты уже начал истреблять воров?
Егоров молчал. Он понял, что это не ошибка и не случайность. За ним охотились, и он попался.
— Что молчишь, фуфломет! Язык проглотил? Кто заказал Мономаха?!! — вдруг резко выкрикнул парень. — Почему бы тебе во всём не сознаться? Всё равно жить осталось недолго.
— Это банкир из «Реала», у которого моя охрана стоит, — преодолев страх, выговорил Вячеслав Карлович. — Он должен деньги другому банку, над которым Мономах стоит. Отдавать жалко, убытки на кризис списать можно. Вот он и попросил найти человека, который сможет это сделать. Бабки дал на оплату услуг.
— Сколько?
— Пятьдесят тысяч. Я нашёл человека, который всё и сделал.
— Кто!!! — Худощавый весь затрясся от гнева и негодования.
— Один комитетчик бывший. Он всё и выполнил.
— Сколько ты ему заплатил за вора в законе?
— Пятьдесят кусков…
— Что!!! А не десять?!!
«Им всё известно! Но как? Откуда?» — опешил Егоров.
— Десять задаток, а остальное долг…
Он не успел договорить — удар по лицу повалил его на пол. Во рту появился солоноватый вкус крови.
— Значит, ты обвиняешь во всем банкира? — продолжал допрос высокий рыжий парень. — Конечно, ты нам красиво все рассказал, только твой базар — фуфло дешёвое. Послушай вот это.
Он включил диктофон с записью признания Подгорелова:
— Это Егоров Славка… Вячеслав Карлович… из охранного агентства… — доносился из динамика дрожащий голос Петра Борисовича.
— Ты правду говоришь, рогатый? — переспрашивал Мономах.
— Да, да. Я тут ни при чём! Я его отговаривал…
— Ну что, баклан дешёвый! Вспомнил теперь! Дешево ты вора в законе оценил! Думал — спрос в очко не долбит?! Долбит!!! Еще как!
И снова удары, один за другим, посыпались на голову зарвавшегося директора.
Вячеслав Карлович понимал, что его конец близок. Объясняться бесполезно. Эти парни — тупые солдаты, они не способны и не должны раздумывать. Да и привезли его сюда не для задушевных бесед о жизни. Значит, приговор уже вынесен. Место глухое, даже проезжающих машин не слышно. Можно сколько угодно кричать и звать на помощь — без толку.
— А не в падлу тебе было наших пацанов на «стрелке» мусорам сдавать?!! Помнишь?!!
— Не сдавал я никого…
После короткой серии ударов по почкам и печени Вячеслав Карлович упал на пол, лицом в грязь. Впервые в жизни он ощутил на собственной шкуре, что такое быть «терпилой».