След в прошлом
Шрифт:
Они вошли в класс. Положив книги на стол учителю, Дуся окинула взглядом класс, отыскивая парту, за которой сидел Клим. Место рядом с ним свободно.
Клим помахал ей рукой. Он сидел в правом ряду у большого полуоткрытого окна, на подоконнике которого стояли белые керамические горшки с ярко-жёлтыми цветами.
Отличное место! – с удовлетворением отметила про себя Дуся и направилась к нему, вновь ловя на себе взгляды одноклассников.
Учительница открыла журнал и принялась сверять список учащихся.
Дуся внимательно вслушивалась в имена, понимая, что пройдёт ещё много времени пока она запомнит хотя бы половины своих нынешних однокашников, с которыми она на следующий год будет сдавать выпускные экзамены.
Мать Дуси считала, что её сверстники также будут охвачены волнением в свой первый день учёбы в выпускном классе. Обычная родительская философия, направленная на успокоение единственного ребёнка по поводу и без повода!
Вот только с чего бы им быть взволнованными? Они ведь вместе учились в одном классе многие годы, привыкли уже. Поэтому никто из них не почувствует себя потерянным и напуганным, как она.
После развода родителей, Дуся жила с мамой в небольшом казахском городке и не видела причин что-либо менять. Зато её мать видела. Для своего единственного ребёнка она хотела сделать всё правильно. В шестнадцать лет дочь должна учиться в Алма-Ате, где и будет поступать в институт, – решила она.
С переездом и жильём проблем не возникло, там у них проживала одинокая, престарелая бабушка – мама матери, за которой ко всему прочему нужен был ещё и уход.
Учительница назвала её имя.
– Евдокия Тобольская!
– Дуся, я обращаюсь к вам, – назвала вновь её имя учительница.
– Дульсинея Тобосская погрузилась в мир грёз. Не будем её тревожить, – насмешливо сказал кто-то, сидящий сзади.
Класс взорвался смехом, и Дуся очнулась от охвативших её раздумий.
– Я здесь! – выпалила громко она и тут же съёжилась под пристальным учительским взглядом.
Учительница перешла к следующему ученику, а Дуся с облегчением выдохнула и достала тетрадь, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Но не тут-то было, следующим в списке был Клим.
– Климент Ломакин! – назвала его учительница.
– Дон Кихот, он же, Климент Ламанческий находится там, где в тоске и неге пребывает прекрасная Дульсинея, – прокомментировал под оглушительный хохот всё тот же ехидный голос с заднего ряда.
Класс вновь бурно отреагировал на шутку. Не сдержала улыбку на лице и учительница. Только им было в классе не до смеха.
Клим резко обернулся, лицо его пылало в гневе.
– Рыжий, если ты сейчас не уймёшься, то будешь у меня бегать по школе, как вшивый в бане, – грозно сказал он конопатому парню, сидевшему в обнимку на задней парте с каким-то лопоухим толстячком.
– Мальчики, успокойтесь! – призвала к порядку учительница, – мы теряем время…
Учительница приступила к изложению учебного материала, а Дуся краем глаза покосилась на Клима. Заметив, что он тоже косится на неё, она с трудом сдержала смех.
– Круто, ты его… – написала она на чистом листе бумаге. – Спасибо тебе!
– С «Рыжим» только так и надо, – написал он в ответ.
– А он здоровяк… У тебя с ним не будет проблем?
– Я его из одной минуты не выпущу…
– Это как?
– Это борцовский сленг…
– Тогда, я догадываюсь как. Ты его за одну минуту уложись на лопатки…
– Что-то вроде того…
– Может, мне тоже наехать на какую-нибудь девочку, которая больше всех прыскала со смеху над нами? Я не хочу оставаться в стороне, – написала она и нарисовала девочку с огромными кулаками, стоящую в боксёрской стойке.
Клим опустил голову и закрыл смеющееся лицо руками. Классная девчонка! – подумал он с восхищением о новенькой. Надо подружиться с ней.
После возвращения в класс, после очередного перерыва на перемену, Дуся обнаружила закладку в свой учебник по математике в виде сложенного вчетверо клочка бумаги. Это была записка явно недружественного содержания, написанная девичьей рукой.
Дульсинея!
Рекомендую тебе побыстрее занять последнюю парту и там забиться в угол, а не скалить зубы с Климом…
Понаехали!
Настроение сразу упало на ноль. Началось! Какими же злыми бывают девчонки!
Отец как-то в шутливой форме рассказал ей, что в собачьих боях участвуют только самцы и это неслучайно, потому как самки грызутся до полной победы над соперницей – её смерти. Видимо, в этом что-то есть, если проводить аналогии с особенностями конструкции женской психики, – горестно подумала она.
Клим, видя удручённое состояние своей соседки, вновь достал чистый лист бумаги.
– Дуся, что случилось? На тебе нет лица, – написал он.
– Их бёзе! (нем.) – ответила она ему.
– Что это значит?
– Я злая…
– А в чём дело?
– Я готовлюсь к бою!
– С «Рыжим»?
Улыбка пробежала по её лицу. Дуся на мгновение задумалась, стоит ли показывать Климу записку. Впрочем, а почему бы нет, она безликая, автор неизвестен. Хотя, его может знать Клим…
– Нет. «Рыжий» просто милашка, в сравнении с той стервой, которая написала мне это.
Дуся украдкой протянула её записку. Клим прочёл и на его скулах заходили желваки.
– Ты знаешь, кому может принадлежать эта записка? – написала она.
– Догадываюсь…
– Это твоя девчонка так отреагировала на моё появление рядом с тобой? Кстати, а почему она не сидит с тобой за одной партой? Вы поругались?
Клим взял паузу. Он не знал, что сейчас ответить Дусе. После некоторого раздумья решение пришло, само собой.
– Давай об этом поговорим после уроков, – написал он.