Следователь, Демон и Колдун
Шрифт:
События тем временем развивались достаточно быстро: мёртвый шахтёр, страшно завывая, едва не цапнул Сайруса за воротник, но тут Френн, наконец, запустил первое заклятье. Ходячий труп вспыхнул как факел и это был не просто огонь: он лип к мертвецу, окутывая того жгучим коконом, вгрызаясь в белые кости, жидким металлом оплывая по ветхим остаткам одежды.
Мертвец издал тошнотворное урчание и переключился на инквизитора.
В это же время Тиккер, до которого, похоже, дошло, что пули не причиняют нежити никакого вреда, решил попробовать другой способ: механик пошуршал по валяющимся на полу коробкам (обычно они висели у него на поясе,
У Френна округлились глаза; инквизитор рефлекторно изогнулся подковой и отскочил в сторону, тут же упав на колени и прикрыв голову руками. Очевидно, Френн опознал в шарике, брошенном Тиккером алхимическую бомбу.
И совершенно зря: маленький механик был вовсе не идиотом. Если бы он действительно метнул в ходячий труп бомбу, то она разорвала бы шахтёра на куски, и весь грот оказался бы под ударом фрагментов стального корпуса и горящей плоти нежити пропитанной колдовским огнём. Кто бы при этом выжил – непонятно, однако устройство Тиккера оказалось более хитрой штучкой.
Что-то щелкнуло, и шар ощетинился шипастыми крючками, которые впились в пылающие остатки мёртвой плоти. Еще щелчок, и прибор раскрылся на две половинки будто табакерка. Из чёрной щели выскочили зубчатые диски похожие на циркулярные пилы; шар зажужжал и со смачным хрустом принялся вгрызаться в тело шахтёра. Пара секунд, и жуткая машинка скрылась внутри ходячего мертвеца, после чего последовало громкое «клац!» и бродячий труп разрезало пополам красивое диафрагмальное лезвие, открывшееся широким стальным бутоном.
Шахтёр распался на две пылающие половинки. Устройство Тиккера его, конечно, не убило (если это слово вообще применимо к нежити), но здорово подпортило мобильность: части мертвеца дёргались на полу, очевидно, не понимая, какая сила их разлучила. При этом от шахтёра остался один почерневший скелет; заклятье Френна полностью сожгло остатки сгнившей кожи и одежды.
К этому времени первый мертвец уже собрал свое квази-тело из кусочков и с монотонностью заводного механизма (которым, отчасти, он и являлся) двигался к валявшемуся на полу Харту. Лицо траппера уже не было пепельно-серым; синяки на шее постепенно бледнели – Артур явно не бездействовал. Но не бездействовал и шахтёр: десять футов… пять…
Но у Фигаро было достаточно времени для того, чтобы начертить на каменном полу простой символ: круг в другом круге перечёркнутом стрелкой указующей вниз.
Базовый символ некромантии, Нисходящая Печать.
Чертил следователь, как и положено, кровью, для чего ему пришлось наколоть себе кончик указательного пальца. Но вот дальше крови требовалось уже побольше.
Фигаро скривился и с отвращением полоснул себя ножом по запястью.
…умирают цветы на клумбах, умирает в мышеловке мышь, погибает заяц в пасти волка. Всё живое рано или поздно обращается в прах, и не придумано пока что способа обойти это правило, общее для всех. Но лишь в человеке живёт понимание неизбежности собственной смерти, извечный страх перед ней. Человек понимает, человек боится. И когда смерть, наконец, приходит, тело и сознание сопротивляются ей из последних сил, оставляя после себя нечто вроде тени в эфире. Тени, которая не может, но отчаянно хочет жить.
Если человек принял свою смерть относительно спокойно и не повредил сознание в процессе, то в «провал» оставленный телом может устремиться эфир, словно воздух в область низкого давления. Тогда получится призрак: разум, законсервированный в лёгкой энергетической оболочке. Призраки существуют, сколько им захочется, хотя такое существование и нельзя назвать особенно комфортным. Они безобидны и очень распространены.
Бывает и так, что чудовищное напряжение воли, брошенное как вызов самой смерти, искажает разум, создавая нечто вроде дыры в ткани мирового Эфира. Тогда на свет появляется Ночной Летун – оболочка, огрызок человеческого сознания вынужденная проникать в чужие дома в поисках тепла жизни, которое Ночной Летун постепенно высасывает, пока не умрёт его жертва или самого Летуна не развеет окончательно какой-нибудь колдун.
Но чаще всего остаётся просто «эхо» в эфире, такой себе отголосок печальной борьбы жизни и смерти, в которой, будем откровенны, жизнь почти всегда проигрывает. И если правильно влить в такой отпечаток нужным образом сконструированный эфирный вихрь, то «эхо» уцепится за эту возможность жить, пусть даже и иллюзорную, устремится в созданный обманом зеркальный коридор… и окажется в плену мёртвого тела, неспособного жить в принципе.
Поэтому восставшие мертвецы очень, очень, очень злючие существа. У них одна цель: добраться до чужой «вита» и впитать её в себя в тщетной попытке вновь стать по-настоящему живыми. Ведь жизнь – настоящая жизнь – есть полная противоположность их безрадостному существованию. И должным образом направленная жизненная сила – «вита» или же, как говорили когда-то давно, «виталис» окажет на мертвяка однозначное действие: покончит с ним навсегда.
Кровь Фигаро потекла на Нисходящую Печать и лезвие ножа выкованного с помощью тёмного колдовства из крови шести покойников умерших от лихорадок, ножа, чья рукоять была вырезана из берцовой кости девицы утонувшей на Купала, ярко вспыхнуло алым призрачным огнём. И этот огонь, направляемый волей следователя, ринулся к бродячему мертвецу и ударил того в самое нутро.
Это заклятье Фигаро применил впервые в жизни (обычно «подмогильный ножик» использовался следователем для куда более безобидных ритуалов). И это же было первое заклятье, которое он столь быстро и своевольно изменил на свой страх и риск.
Змеящийся луч алого огня впился в живую тьму, заполнил её и выжег дотла.
Тело шахтёра постояло еще пару мгновений, а затем осыпалось тучей лёгкой серо-зелёной пыли. Эфир мгновенно схлопнулся вокруг места, где ещё секунду назад стоял бродячий мертвец, и несчастный шахтёр, наконец-то, обрёл покой.
А вслед за этим на каменный пол рухнул следователь ДДД Фигаро.
Он, в принципе, подозревал, что потеря «виталиса» будет весьма чувствительной, но даже не думал, чтобы настолько. В глазах у Фигаро потемнело, голова гудела словно колокол, а из тела будто бы разом вынули все кости. Слабость была такой сильной, что трудно было даже дышать.
«Я что, умираю? Да быть такого не может…»
«Балда, ты только что развеял по ветру восставшего мертвяка. Как ты думаешь, сколько «вита» нужно для такой операции? Это что, по-твоему, призрак крысы?»
Резкий, сильный аммиачный запах ударил в нос Фигаро, точно грузовик. Он поневоле разлепил глаза и увидел Френна нависавшего над следователем огромным чёрным истуканом. В руке в инквизитора был маленький флакончик с нюхательной смесью, который тот бесцеремонно совал следователю прямо в правую ноздрю.