Следуй за мной
Шрифт:
Тем не менее, отступать я был не намерен. Слишком много приготовлений, времени, усилий было затрачено. Чтобы всё это теперь пошло под откос из-за невесть что о себе возомнившей женщины? Этому не бывать. Я сместился вправо на широком меньшем троне и наклонился к отцу.
– Прошу меня простить, отец, но я склонен желать, чтобы вечер этот был завершен поскорее, - проговорил я тихим размеренным голосом.
– То, что ты к этому склонен, меня ничуть не удивляет. Однако твою склонность торопить моменты собственного триумфа я почитаю за недостаток выдержки.
– Вы несомненно правы, отец. И в дальнейшем
– Говори, - он чуть склонил голову в мою сторону, что означало готовность выслушать мои наивные детские пожелания.
– Меня беспокоит благое состояние здоровья нескольких людей, находящихся в этом зале, отец. Ваше, в первую очередь.
– Дальше, - отмахнулся король.
– Ан-кей.
– Хм?
– отец задумчиво обвёл взглядом зал.
Полюбовался заливисто смеющейся Дишан, ненадолго охватил своим вниманием Лоран-деа, похожую на бесплотного призрака, отчего-то гуляющего среди живых, посмотрел на Киран... Усевшуюся прямо на пол под колонной и с большим интересом отковыривающей кусочек камня из трещины в ней. В качестве камнеобрабатывающего орудия она использовала одну из заколок, которую вытащила из собственной прически. Прическа от такого обращения немного скособочилась, но держалась. Пока что.
– Ты прав в своем беспокойстве, - вздохнул Вереархат, незаметно подав знак церемониймейстеру.
Тот, в свою очередь, подал знак своему помощнику, помощник - помощнице, та легкой птичкой пересекла зал и шепнула что-то на ухо дирижеру. Тот, доведя звучащую мелодию до конца, сделал знак музыкантам: перерыв.
Я внутренне собрался с силами и снова внушил себе ощущение грядущего успеха.
Киран.
Тактика «не высовывания» определенно, не оправдала моих ожиданий. Или она в принципе никуда не годится, или я неправильно её выполняла. Скай говорил что-то о том, что я должна быть «обычной ан-кей». Что, если не высовываться нужно именно по-ан-кеевски? Менок, то есть минут, пять я размышляла об этом и, наконец, пришла к выводу, что нужно попробовать. Раз уж я умудрилась чем-то насолить этой девице, пока изображала приставку к колонне, значит, некоторых людей раздражает сам факт моего здесь присутствия. Так что даже если моё дальнейшее поведение вызовет чье-то недовольство и привлечет ненужное внимание, я хоть удовольствие получу.
С этой мыслью я сделала глубокий вдох и осмотрелась по сторонам повнимательнее. Тут же я поняла, что стараясь не высовываться, я пропустила кучу интересного. Можно было столько всего осмотреть и изучить в этом зале! А я вместо этого бессмысленно колонну подпирала.
Первым объектом моих исследований я назначила эту самую колонну. Маленький скол с блестящим в нём вкраплением тут же бросился мне в глаза. Интерес мой к нему был скорее обывательский, чем научный. Мне захотелось выцарапать эту крупицу и оставить её себе. Желание довольно странное, признаю, и всё же я решила ему последовать.
Процесс добывания «сувенира» был в самом разгаре, когда я вдруг услышала своё имя. Очень не хотелось прерывать своё увлекательное занятие, но логическая часть меня постановила прислушаться. Пришлось отвлечься.
Я уже успела опуститься на пол, чтобы было удобнее царапать трещинку, так что мне пришлось встать и оправить наряд. Я посмотрела на источник звука - это был Его Высочество Олеакхен. Он стоял на тронном возвышении и говорил... обо мне.
– За все эти несомненные достижения и весомые заслуги перед короной и мною лично, Киран-деа, присутствующая сегодня здесь, в этом зале, получит награду, которую заслуживает. Как высказался один из наших ученых мужей, Шараре-дон: «ан-кей по сути своей творцами являются, и есть у них внутри всё - внутри них заключен целый мир». Потому сложно найти то, что можно преподнести в дар одной из Прогрессоров. Им не нужны драгоценности, кроме как для научных опытов, не нужны породистые скакуны или красивая одежда. Они не склонны к гурманству и не ценят роскоши. То, что по-настоящему нужно ан-кей - это свобода. Свобода творить, свобода познавать, свобода совершенствовать. Потому я, Олеакхен, сын Вереахата Второго, с соизволения моего отца передаю во власть Киран-деа земельный надел Ласточкино Гнездо и право называться Киран Ласточка.
От громкого «ах!», последовавшего за этими словами, в зале поднялся ветер и волоски у меня на затылке.
Подданные были в шоке. И я была в шоке.
Только неприятную девицу, снова попавшуюся мне на глаза, это заявление, похоже, совсем не застало врасплох.
– Вы не имеете права!
– вскричала она.
– Этот надел по закону должен принадлежать мне! У меня есть бумаги, свидетельства!
– Увести!
– коротко велел Олеакхен, не желавший выслушивать крики истеричной особы.
– По закону надел перешел во владение короны в начале этого месяца.
Двое из стражей, стоявших вокруг трона, уже устремились к крикунье, но тут подал голос новый персонаж.
– Согласно эдикту Стархата Первого «о сохранении родов», от 12 Листа 234-го, этот надел должен принадлежать Вестанадире Норке!
– громогласно заявил молодой мужчина, внезапно оказавшийся рядом с крикливой девицей.
– Согласно эдикту Стархата Первого, этот надел мог бы принадлежать брату Вестанадиры Норки, если бы таковой у неё был.
– Он также мог бы принадлежать её законному мужу!
– с некоторым пафосом парировал мужчина.
– Каковым вскоре станет владелец другого надела, что отменяет...
– Нет! Каковым уже являюсь я - Дайвидин Куница!
Старжи в этот момент подошли с двух сторон к этой паре недовольных и, повинуясь знаку Олеакхена, взяли обоих под локотки.
– Вы не имеете права!
– заверещала Вестанадира, но стражник что-то шепнул ей на ухо, и она замолчала.
– Довольно неожиданное известие, особенно в свете того, что вышеупомянутая девица помолвлена с другим, - с сарказмом проговорил принц.
– Полагаю, вы вступили в брак недавно.
– Мы любим друг друга, Ваше Величество! Мы ожидаем появления на свет ребёнка!
– закричал Дайвидин, быстрым рывком прижимая к себе Вестанадиру.
– Какое радостное известие, - скучным голосом сказал Олеакхен.
– Мы пришлём вам корзину плодов из королевского сада, дабы поправить здоровье будущей матери после сегодняшних треволнений.
– Но!
– крик мужчины оборвался, поскольку стражник резко согнул его пополам. Потом также резко его распрямил, и обоих молодоженов потащили к выходу. Сопротивляться те перестали, как и кричать.