Следуя за тенью
Шрифт:
— Благородная госпожа никого не принимает сегодня. Изложите свое дело в письменном виде и подайте прошение через секретаря Его высочества, — голос слуги оставался ровным. И можно было смело предполагать, что точно таким же он останется, если ему придется повторить все то же самое еще раз. Или еще пять раз. Можно было даже поверить, что он искренне сочувствует посетителю, но ничем — ну, совершенно ничем! — не в состоянии ему помочь. Хотя, вполне вероятно, что он бы уже с гораздо большим удовольствием приказал гвардейцам выкинуть непонятливого просителя прочь из замка. Но в этом и заключалась его работа — в том, чтобы никто не знал правды.
Торговец уже, наверное, в десятый раз поправил складки своего серо-коричневого плаща, наверняка, самого
— Нет, вы не понимаете… Мне непременно нужно видеть благородную госпожу! Произошла вещь настолько ужасная, что я не могу доверить ее бумаге. Это дело…
— Государственной важности? — ни лакей, ни торговец, увлеченные своим спором, не заметили, как тяжелая феропластиковая дверь, перед которой они стояли, бесшумно отодвинулась в сторону, и на пороге появилась женщина. Слуга все же опомнился первым. Он согнулся в низком почтительном поклоне и поспешил доложить:
— Благородная госпожа, этот человек, торговец Фейхад, просит о встрече с вами.
Женщина окинула посетителя внимательным взглядом и кивнула:
— Что ж, тогда мой прямой долг принять его, — ее голос позвучал ровно, если за словами и пряталась насмешка, то на слух определить ее было невозможно. Женщина развернулась, прошуршав плотным шелком роскошного платья по мраморному полу, и вошла назад в комнату. Торговец в растерянности взглянул на лакея: сейчас, когда он наконец добился того, за чем приехал в герцогский замок, решимость внезапно его оставила. Слуга сделал приглашающий жест рукой, лицо его при этом оставалось по-прежнему невозмутимым, хотя сейчас, глядя на смятение на лице торговца, ему, наверняка, хотелось усмехнуться.
Когда Фейхад все же решился войти в комнату, благородная госпожа, встречи с которой он добивался, уже сидела за столом, занимавшим значительную часть небольшой приемной залы. Ее кресло с высокой прямой спинкой было немного выдвинуто из-за него, на столешнице не виднелось ни одной электронной папки или информационного кристалла. Фейхад нервно сглотнул. Благородная госпожа всем своим видом давала понять: она здесь только с одной целью — только для того, чтобы выслушать его.
Мужчина вдруг вспомнил, что забыл поклониться. Он тут же согнулся в поясе, мысленно радуясь, что широкий плащ скрывает его фигуру, и не нужно думать, куда девать руки.
— О каком же деле государственной важности вы хотели сообщить мне? — женщина постучала пальцами сильных крупных рук по подлокотнику кресла, разглядывая склонившегося перед ней торговца. Тот выпрямился и наконец-то начал говорить:
— Я вольный купец, благородная госпожа. Плаваю между островами, продаю зерно, семена шаркута и вяленые водоросли…
— Вы об этом собираетесь мне рассказывать?
— Я? Нет! Я… — торговец окончательно смешался, потом все же, наверное, вспомнив, чего ему стоило попасть сюда, собрался с мыслями, и продолжил уже более связно. — Восемь дней назад я был на архипелаге святого Ливида, благородная госпожа. Я живу там, но к сожалению, в силу моей профессии, бываю дома гораздо реже, чем мне хотелось бы. Но в тот раз мне повезло оказаться вовремя в нужном месте, — мужчина сглотнул и перевел дыхание, наконец-то подбираясь к самому главному. — Я проходил мимо одного из домов и случайно увидел в нем женщину, одетую в платье цвета азрака! Заметив меня, она тут же спряталась, но я успел разглядеть достаточно. Эта смертная оскорбила весь род божественных императоров. И я готов под присягой повторить свои слова: она заслуживает самого сурового наказания за свой грех! Я сразу же поспешил в замок Его высочества, чтобы рассказать все, что видел, но… — торговец вновь замялся. — Мой катер как раз сломался. Простите, что сообщаю вам только неделю спустя, благородная госпожа.
Фейхад замолчал, низко склонив голову. Он ждал, что, услышав его слова, высокородная дама придет в гнев, но та лишь задумчиво провела пальцами по подбородку.
— Скажите, уважаемый Фейхад, — она наклонилась вперед, облокотившись на затянутую бархатным сукном столешницу, — а вам знакома эта женщина?
Торговец вздрогнул. На что намекает госпожа? На то, что он общается с государственными преступниками, с теми, кто в самом ближайшем времени будет казнен?!..
— Что вы, благородная госпожа! — Фейхад решительно потряс головой. — Я видел ее тогда впервые!
— А вы можете описать мне ее?
— О… Мне так жаль, благородная госпожа, но я видел ее со спины и то всего мгновение…
— Ну, хоть что-нибудь?
Ладони Фейхада вспотели от напряжения, и он нервно вытер их о свой плащ.
— У нее длинные светлые волосы, благородная госпожа, — мужчина нахмурился от усилия вспомнить еще что-нибудь, но лишь с сожалением покачал головой. — Простите, благородная госпожа…
— Хорошо! — вопреки ожиданиям Фейхада произнесла та. — Этого вполне достаточно для меня, — женщина встала и шагнула вперед, огибая стол. Торговец тут же попятился к двери, но она взмахом руки приказала ему замереть на месте. Потом раскрыла небольшую шкатулку, стоящую на столе, и протянула Фейхаду драгоценный камень, матово-белый, отблескивающий в глубине золотисто-зелеными переливами — туманный изумруд. Кристалл быть размером примерно с ноготь большого пальца — не состояние, конечно, но более чем щедрая награда за всего несколько слов. — Возьмите! — женщина подала камень торговцу. Тот протянул руку, но она вдруг остановилась. — Я только хочу попросить вас, — она пристально посмотрела в глаза Фейхаду, — чтобы вы пока не сообщали больше никому то, что сказали мне. Никому, даже Его высочеству Вейду! — ее взгляд стал еще более жестким. — Я не хочу, чтобы та женщина успела скрыться.
— О, разумеется! — Фейхад с готовностью закивал, сжимая драгоценный камень, наконец-то оказавшийся в его ладони. Высокородная дама улыбнулась:
— И позвольте мне еще раз вас поблагодарить. Вы даже не представляете, насколько для всей империи важна та информация, что вы сообщили! — женщина еще раз взмахнула рукой, но теперь уже как знак того, что посетитель может удалиться. Фейхад, не медля, направился к двери. Последнее, что он слышал перед тем, как феропластиковые створки закрылись вслед за ним, был шорох платья благородной госпожи — плотного шелка медного цвета, наверняка, подобранного специально, чтобы подчеркивать оттенок светло-рыжих волос. Иногда Фейхад продавал не только зерно, но и ткани, и он прекрасно знал все ухищрения, к которым так любят прибегать женщины.
Ида и Кайрен простились с Лэнгами посреди просторной площади. Здесь, в самом сердце жилого уровня, сходились несколько линий подъемников, и отсюда можно было попасть практически в любую часть альфа-шахты. И здесь же должен был пройти поезд каров, направляющийся на уровень гвардейцев — девятнадцатый уровень, как он был обозначен на плане шахты. Аза и Танис ушли вперед. Они должны были организовать препятствие на пути поезда, чтобы он на какое-то время не мог двигаться, а Иде и Кайрену в этот момент нужно было оказаться там, где остановятся последние кары. Поводыри рассчитывали, что возле них не останется охраны, или останется, но лишь пара гвардейцев — достаточно мало, чтобы их план из совершенно безумного стал просто безумным!
Пересменок был в самом разгаре, и уровень заполнялся людьми, спешащими спуститься на нижние уровни шахты, но на мужчину и женщину, стоящих, словно в ожидании чего-то, никто не обращал внимания. Ида и Кайрен оставили свои плащи в доме Лэнгов, чтобы не выделяться из толпы, и, кажется, этот план работал! Если бы и все остальное оказалось также просто… Мужчина посмотрел в ту сторону, где скрылись его друзья. Среди толпы их невозможно было разглядеть. Если что-то пойдет не так, как они планировали, они не смогут их даже предупредить. Ничего нельзя сделать — только рассчитывать на самих себя и на свою удачу. Им сегодня понадобится очень много удачи, демоны побери!