Следующая остановка - жизнь
Шрифт:
И в самом деле борща не оказалось, а принесли Юле луковый суп, который, к её удивлению, ей понравился, и рыбу с очень вкусным гарниром. На десерт Аркадий взял ей пышное пирожное.
Обед на неё подействовал самым странным образом — сказалось ли напряжение последних: двух суток, или она с непривычки переела, но она закрыла глаза и отключилась.
Проснулась от лёгкого дыхания Аркадия. Аркадий осторожно обнимает её, и её голова — у него на плече.
Когда они вошли в офис Аркадия, секретарша стояла спиной к ним, склонившись над столом. Короткая кожаная юбка, ноги обтянуты блестящими чулками, высоченные каблуки.
— Здрасьте, — буркнула она, не повернувшись к ним и не подняв головы в шапке из кудряшек.
Стол заставлен. Два телефона, красный и белый, факс, компьютер, принтер.
Кабинет Аркадия — просторен. И письменный стол — просторный, с телефонами и компьютером. К его середине приставлен стол узкий. Вокруг него — стулья. Стеллажи и шкафы по стенам. В углу железный маленький шкаф.
— Батюшки-светы! — встретил её Митяй. — Стильная! Ну и отхватил Аркашка! Таких барышень здесь не водится. Такой нужно работать моделью.
— Познакомь и меня со своей женой! — Из боковой двери вышел среднего роста молодой человек, похожий на шкаф. Упёрся в неё острым взглядом. — И вправду необычная, на сей раз, Митяй, ты не передёрнул, нет, хотя обычно вкус у тебя не очень. Только не модель она, приятель, в глаза загляни! Выигрышный лотерейный билет, Аркаша, твоя жена.
Юля попятилась к выходу, Аркадий осторожно придержал её за плечи.
— Она не «лотерейный билет», Игорь, — сказал жёстко, — и не барышня, Митяй, с которой можно вести себя игриво и которой можно говорить пошлые комплименты, она — моя жена, и я прошу помнить это. Юленька, познакомься с Игорем, он тоже мой компаньон, мой партнёр, как и Митяй, я тебе говорил, он — финансовый директор компании и блестящий экономист. Они оба ребята хорошие, ты увидишь, добрые, преданные и работящие. Митяй не воздержан на язык. А что сегодня с молчальником Игорем случилось, я, право, не знаю. Игорь, хочу сказать тебе при всех большое спасибо за то, что согласился взять Юлю в ученицы на год, а на себя взвалил всю ответственность за нашу бухгалтерию. Понимаю, как тяжко тебе придётся первое время, пока Юля полностью не освоится. Ну, ребята, я пошёл к Ганне. Молитесь за меня, и, пожалуйста, Игорь, расскажи Юле, с чего начинать. — Он открыл боковую дверь и шагнул внутрь помещения.
Но Игорь и рта открыть не успел, раздался крик на высокой ноте:
— Не имеешь права выставить за дверь, я не бедная родственница и не шелудивая собака. Я думала… моя семья… Тебе служила верой-правдой. Привёз шлюшку… себе платить хочешь. Не уйду, не дождёшься. Жаловаться буду…
Аркадий выскочил из комнаты, а за ним, уперев руки в бока, выплыла пышная блондинка, с открытой грудью, в короткой юбке, с плотными ногами. Волосы её поднимались валиком, а по бокам падали пушистыми прядями.
— Из-за тебя, что ли? — двинулась она к Юле.
Аркадий оказался проворнее и загородил Юлю.
— Ганна Викторовна, жаловаться некуда. По законодательству директор коммерческой фирмы может уволить сотрудника по своему усмотрению в любой момент без объяснения причин. А это единогласное решение всех партнёров.
— И твоё, что ли? — Ганна повернулась к Митяю. — Ну-ка, червь наземный, признавайся!
— Моя жена здесь ни при чём, Ганна Викторовна. Вы изволили оскорбить её, и я мог бы подать на вас в суд. Но мне важнее наше спокойствие, прошу вас уйти по-хорошему, с заработанными вами по сегодняшний день деньгами и оплатой двух недель вперёд, которые уйдут у вас на поиски работы. В суд на вас я не подам.
Ганна захохотала, широко открыв крашеный рот.
— В суд… оскорбила твою кралю… Это в заграницах такое бывает! Кто в этой стране станет тебя слушать? — Ганна перестала смеяться так же внезапно, как начала, обошла Аркадия, уставилась на Юлю и дальше говорила, глядя на неё: — Отстрел одних уродов другими, убийства невинных, ограбления, исчезновения людей в массовом масштабе, а ты… — оскорбили личность. Личность пока стоит на своих ногах, моргает, видишь. Кому интересно, что её обозвали?
— Ганна Викторовна, мы с вами дружно отработали несколько месяцев, почему вы не хотите расстаться полюбовно? Я вам — конверт с большими деньгами, вы мне вежливое — «до свидания»?
— Ты-то, таёжный молчальник, почему не замолвишь за меня слово? — теперь Ганна в упор смотрит на Игоря. — Ты же обучил меня всем хитростям вашей фирмы, сколько сил и времени на меня угробил! Хвалил, что усвоила быстро. Ты же знаешь: я зверь в работе. Или тебе тоже чужая баба дороже ученицы? Ишь, стыдно… Замутился взгляд! — Ганна махнула рукой. — Что с тебя взять? Блажной и есть блажной! — Она подошла к Митяю. — Ладно, они, а ты, сукин сын, почему молчишь? И ты согласен уволить меня? Как квартирку брать напрокат, тут ты икру мечешь, как спасать тебя… — Она запнулась, но тут же пошла в атаку с новой силой: — А как помочь своей благодетельнице, так — запечатался. На твоих глазах творится несправедливость! Защити, если ты — благодарный человек, а не сволочь последняя.
Митяй потёк взглядом, выдавил из себя:
— Такое дело… жена… выгодно…
— Естественно, выгодно. Ему! — Она кивнула на Аркадия. — Не тебе же! Ты скажи, хоть раз подвела я вас с балансом, не составила вовремя договор или не подготовила бухгалтерские отчёты налоговой декларации? Минута в минуту… а услуги…
— Это оно, конечно… — перебил её Митяй. — Но тут жена… она бухгалтерские курсы кончила…
Ганна схватила стул, стоящий перед ней, и со всего маха грохнула его об пол — стул развалился.
— Вот ваш бизнес. Гоните, уйду, но я тебя, Аркашечка, проклинаю. Не будет тебе жизни. — Она вырвала у него из рук конверт, ринулась в боковую комнату, выскочила оттуда с сумкой. — Моё слово — сильное. Проклинаю. Точка.
— Не дрожи так, Юленька, — хрипло сказал Аркадий, когда хлопнула дверь конторы.
Но сам он тоже дрожал.
— Некрасиво вышло, ребята, раз и — вон, — пробормотал растерянно.
— Ты же сам говорил, она ворует, — возразил Митяй. — Все мы знаем, что ворует, — тихо произнёс Митяй слово «ворует». — А воровать хорошо?
— Плохо воровать, — в тон ему сказал Игорь. — Очень плохо воровать, но так… с ходу… нельзя.
Это уже было. Федора из их села прокляла одну женщину. И никто не знает, чем та сумела задеть её, только проклятье прозвучало перед церковью при большой толпе людей, идущих после службы домой, и женщина начала сохнуть: из молодой скоро превратилась в старую, а потом и померла.
Обеими руками Юля ухватилась за руку Аркадия. Она пойдёт к Ганне, умолит её снять проклятье!