Следы динозавра

Розанов Михаил Григорьевич

— Японец бомбы бросает, — ответили откуда-то извне.

Пулеметы работали, заглушая рокот мотора и рев наступавших китайцев. Но новый взрыв заглушил их равномерный стук.

— Что за черт? Никак японец в паровоз ахнул? — крикнул тот же пулеметчик.

— Берегись — бомба! — раздалась команда. Пулеметчики легли на пол платформы, рядом с Васькой. Новый взрыв потряс Васькин слух совсем рядом. Пулеметчики вскочили на ноги и один за другим полезли через борт платформы. Один из них подскочил к Ваське и взмахнул финским ножом.

— Конец, конец, —

подумал Васька и зажмурил глаза. Но тут же почувствовал, что руки стали свободными; взглянул, увидел, что пулеметчик лихорадочно чиркает ножом по веревке, связывавшей ноги.

— Беги, браток, — сказал пулеметчик. — Как-никак, а русский… Не то японец бомбой разорвет. С этими словами солдат скрылся за бортом. Васька, все еще лежа, осторожно расправил затекшие руки и ноги.

— Куд-да, сволочи? — раздалось над самым Васькиным ухом, и Васька стал неподвижен. Высокого роста офицер прыгнул к пулемету, открыл замок, потянул из ящика ленту. Собрав всю оставшуюся силу, Васька мотнул рукой по полу, ухватил горсть земли и песку. Встал на ноги и швырнул песок в замок пулемета. Офицер обернулся, схватил Ваську за руку. В этот момент из-за борта протянулся серп на длинной палке и резнул офицера по голове. Рука офицера ослабла, Васька пихнул его кулаком в грудь и отскочил в сторону. Через борт платформы лезли полуголые желтые люди.

Васька мотнулся к другому борту и, перемахнув, покатился по насыпи вниз. Навстречу ему со снизившегося самолета бежали люди.

— Френкель, Френкель! — из последних сил закричал Васька.

— Как тебя черти вынесли! — радостно орал Френкель, размахивая маузером. — Да, беда, брат, беда: бензин весь, в баках на закурку не осталось.

25. Тайна дракона

На веранду, где профессор Дормье и мистер Гарри Джонс вели интересный спор о преимущественном влиянии в Китае англичан или французов, ворвался надсмотрщик Троттер.

— Мистер Джонс, у нас неладно!

— В чем дело? — пролаял Джонс.

— Туземная прислуга вся оставила работу; рабочие исчезли с плантации.

— Что? — заревел Джонс. — Эти черти затеяли бунт против меня? А вы ничего не делаете, Троттер? Не знаете своих обязанностей?

— Но, говорят, красные пики…

— Чепуха, — отрезал Джонс. — Никто не смеет тронуть англичанина. Повесить парочку — и все успокоится! Едем в бараки!

Подогретый стаканом виски-сода, Джонс в сопровождении Троттера выехал из ворот усадьбы. На повороте из кустов выскочило несколько китайцев.

— Мерзавцы, на работу! — наехал на них Джонс, размахивая плетью. Но плеть не успела опуститься. Десятки рук ухватились за узду, за ноги, за руки потащили Джонса с седла.

— Троттер, на помощь! — закричал Джонс. Троттер разрядил револьвер. Один из китайцев упал. Кусты словно ожили. Отовсюду на дорогу высыпали рабочие.

Джонс судорожным усилием удержался в седле; лошадь, уколотая пикой, сшибла одного из китайцев и помчалась по полю. — Кажется, спасен, — подумал

Джонс, подъезжая через задние ворота к дому.

— В чем дело? — тревожно спросил профессор, перегнувшись через перила.

— Бунт. Революция. Большевистская пропаганда! — отрывисто ответил Джонс. — Надо спасаться. В куски растерзают!

— А как же ваше влияние… — растерянно спросил профессор. Джонс махнул рукой, соскочил с лошади и бросился в дом. Через пять минут Джонс снова показался на веранде; в одной руке он держал винчестер, а в другой — небольшой саквояж. Англичанин, молча, отмотал уздечку лошади от дерева и вскочил в седло.

— А как же я? — спросил профессор, подбежав и схватившись за стремя.

— Как хотите, — буркнул англичанин, — и, дернув стремя, поскакал к задним воротам; от толчка профессор покатился в сторону, но тотчас же встал, отряхнулся и направился было к конюшне, но в этот момент Джонс галопом прискакал к веранде.

— Они уже там, — кричал англичанин. — Держите револьвер, — попытаемся прорваться через фасадные ворота!

Белые рубахи и соломенные шляпы замелькали в зелени кустов. Англичанин разогнал лошадь и на ходу выпустил все восемь патронов из винчестера. За лошадью бежал профессор Дормье, нескладно стреляя в воздух из револьвера. У самых ворот лошадь, зацепившись за протянутый внезапно шест, рухнула на всем скаку; Джонс отлетел на три шага в траву. Профессор бросил револьвер и поднял руки вверх.

— Та-та-ааай! — завыли белые рубахи. Сопротивляться было бесполезно. Джонс и профессор стояли рядом со скрученными позади руками. Не успел профессор сосчитать до десяти, как хозяин маковой плантации Гарри Джонс болтался на перекладине ворот.

— Кто ты такой? — на ломаном английском языке спросил профессора высокий китаец, казавшийся предводителем.

— Я приехал отыскивать динозавра, — залепетал профессор. — Динозавра… знаете… Такие были… Я даже яйцо нашел… Дракон.

— Драко-он, — протянул китаец. Яростные крики заглушили профессора. Профессор испуганно озирался.

— Ты, значит, поклонник дракона? — подбоченясь, спросил предводитель.

— Да, — прошептал профессор. — То есть, я ищу его…

— Повесить его рядом с английской собакой, — распорядился предводитель.

Профессора потащили к зловещей перекладине.

— Красные пики! — раздались восторженные возгласы на дороге. К плантации валила новая толпа. Восставшие рабочие слились с повстанцами. По колючей проволоке, окружавшей усадьбу, заработали косы и серпы.

— Френкель, — да ведь это профессор! — раздался крик из толпы.

— Свистунофф! — с рыданием взмолился Дормье. — Свистунофф!

А Васька был уже около профессора, распутывал петлю, растирал шею, поил водой. Двор быстро наполнялся людьми.