Следы на воде
Шрифт:
На нерест щуки являлись по очереди: сначала более беспокойная, мелкая часть населения и только потом граждане посолиднее. Нерест порой затягивался на недели по причине неблагоприятной погоды, неподходящего уровня полой воды или ограниченности удобных для весеннего бала мест… Итак, первая группа щук отметала икру и скатилась отдыхать на глубину. Отдых на глубине длится полторы-две недели. Но вот первый эшелон щук отдохнул и отправился занимать охотничьи угодья. Рыбы охотятся, но в это время следующий охотничий коллектив прибывает к засадам, и предыдущему эшелону приходится отступать…
Как происходит сама смена охотников: по мирному договору или под угрозой агрессии?.. Возвращение щук к нормальному образу жизни после нереста происходит в той же последовательности, что и появление рыб на весеннем балу: сначала отправляются на охоту мелкие, а потом рыбины покрупнее, и я склонен верить, что толчком к смене первого эшелона все-таки является некоторая почтительность более слабых собратьев к своим более внушительным родственникам.
Итак, новый эшелон занял место предыдущего, произошла первая смена, и часы, включенные в начале нереста, обеспечили бесперебойную работу подводного хозяйства по летнему расписанию.
Первый эшелон покинул охотничьи угодья и ушел на глубину. Но там, на глубине, ключи, там холод и неподвижность… А не эти ли холод и неподвижность и помогают щуке, которая за три-четыре дня охоты довольствовалась всего пятью-восемью рыбешками, переждать неделю, а то и другую и встретить свою очередь в установленном расписании, дождаться места в своем эшелоне?.. А если так, то щуки по-своему решили проблему перенаселения наших таежных озер.
Но за стоическое терпение в ожидании своего эшелона природа периодически платит щукам, всем щукам сразу, роскошным столом. И тогда эшелоны на время смешиваются, все щуки разом вырываются из глубин и принимают участие в пиршестве… Обильный стол накрыт, осталось лишь подать сигнал к началу царского обеда, и этот сигнал подает хищнику сама жертва.
Нерест сороги, красноперки, массовое появление малька на открытых местах – и щуки тут же поднимаются из глубин… Гроза надвигается тяжелая, долгая гроза, длительный период голода, а тут перед самой грозой по озеру носятся испуганные, потерявшие всякую осторожность стайки сорожек, и грохот щучьих тел опережает на таежном озере первые раскаты грома… Щучье расписание на время забыто – щуки пируют все разом и широко.
Следы на воде
Щучье расписание лежало у меня на столе. Загадки Чертушки, казалось, были разрешены. Теперь я мог объяснить все прихоти своего озера, мог, как тот старый рыбак, знать угодные хозяину дни недели, знать даже размер дани, которой встречал Чертушка не слишком навязчивого рыбака… Но эти дни, эта дань уже были не для меня. Где-то я перестал быть тем рыбаком, который мечтал получить богатые подношения из подводного царства. И даже сейчас, осенью, когда можно было валить и валить в кошелку крупную сорогу, я часто оставлял дома снасть и, отложив весло, просто смотрел и смотрел на последние всплески широких косяков рыб.
Косяки сороги объявились на озере вместе с крепким инеем. С первым ночным морозцем стаи потянулись к берегу и заходили вдоль осенней поредевшей травы…
Что не дает покоя этим сорогам? Что они ищут, бродя вдоль берегов, бродя круг за кругом по всему озеру?.. Может, они проверяют свою готовность к зиме, может, как-то по-своему определяют сплоченность стаи?.. А может быть, память о тех славных временах, когда их далекие предки весной и осенью совершали дальние путешествия из озера в озеро по ручьям и речкам, которые теперь заросли и обмелели, беспокоит рыб?.. И сороги ходят, ходят кругами, ходят открыто и безмятежно, навлекая на себя хищников.
С первым крепким инеем следом за сорогой к берегам устремились щуки… Давно пожух и обломался под холодным ветром тростник, давно упала на воду куга, потемнели и опустились на дно листья кувшинок. Давно не было в траве щучьих засад, но вот берега озера снова и последний раз в этом году ожили. В прозрачной осенней воде щук хорошо видно. Можно долго ехать на лодке и считать неподвижных рыб. Но щуки уже не те – вялые короткие броски, полное безразличие к веслу… Кажется, они спят, эти темно-зеленые рыбины, и даже потревоженные, сдвинутые с места веслом, они не так поспешно, как летом, уходят в темноту… Щукам пора успокоиться после недавних летних охот, но сорога почему-то отправилась путешествовать, и сонные, ленивые охотники все-таки пошли за ней…
День, другой, третий – стая сорог уходит, уводя за собой щук. Уходят глупые, несмышленые сороги, так и не сумевшие обучиться пониманию опасности, уходят, уводя за собой «талантливых» рыб, знающих расписание эшелонов, подводные версты, умеющих быстро разобраться в хитростях человека и гибко менять методы своих охот… Умные щуки уходят за глупой сорогой, как уходят интеллектуалы-волки за стадом мигрирующих оленей. Куда и как идти, думает не волк, а олень. А о чем думает сорога?
Стая сорог последний раз выплескивается на холодной вечерней воде, выплескивается неживым фиолетовым огнем. Стая уходит до следующего года, унося с собой свои тайны. Последний всплеск рыб тает, расходится… Расходятся и тают последние в этом году следы на воде…