Следы во времени
Шрифт:
– Но как же так?! – стал возражать человек.
– Не убивай! – снова прозвучал голос, и человек уронил топор.
А недобрый человек, убивший своего соплеменника, сначала застыл на месте, потом стал каменеть и, наконец, превратился в прежнюю глыбу. Камнями стали и все его домашние.
Прочие же, послушные, становились все более красивыми, забота друг о друге их обогащала. Они старались оберегать друг друга от слез и страданий.
Взрослели дети, наученные строгим запретам не красть, не убивать, не прелюбодействовать.
Многим, не видевшим, какую опасность несут в себе эти пороки, было сложно заставлять себя соблюдать заповеди. Только страх исчезнуть или понести наказание заставлял соблюдать нормы морали.
– Ах, если бы ты была моей женой!
– И что было бы?
– Я бы тебя так любил!
– Как?
– Ты
– А как же твоя жена?
– Она не ценит меня и не понимает.
– Мой муж меня тоже не понимает. Просто пользуется мной, как вещью.
Скрестились руки, слились в поцелуе губы, сладостное, трепещущее и волнующее чувство захлестнуло их, и, уже не контролируя себя, эти двое наслаждались недозволенным, словно голодные хищники добычей…
Когда вернулось сознание, оба испугались.
– Ты должна была меня остановить, – сказал он.
– Ты не должен был на меня смотреть, – сказала она.
Оба ждали, что станет с ними дальше.
Через несколько дней у него появились мешки под глазами, а у нее – морщины вокруг губ.
Это стали замечать окружающие, и те, которые жили не по заповедям, начали прятаться.
Однажды, стирая белье в реке, женщина обратила внимание на глинистое дно и, достав немного глины, размяла ее пальцами, а потом, глядя в воду на свое отражение, она нанесла глину на кожу вокруг губ, и морщины стали незаметны.
Быстро прополоскав белье, женщина поспешила к своему любовнику и поделилась с ним своим открытием.
Любовник тоже замазал круги вокруг глаз и улыбнулся:
– Ты умная женщина. Я это сразу понял. Еще тогда…
И снова оба слились в объятиях, и снова унесло обоих сладостное волнующее чувство…
Дело в том, что со временем глиняные валуны настолько укрепились в человеческом обличье, настолько утвердились на земле как люди, что разрушение уже не происходило моментально… Расплывался облик, пропадал блеск в глазах и тускнел цвет лица, но не исчезал сам человек.
Заметив свойство глины, многие стали использовать ее для маскировки, не стараясь соблюдать нормы, объявленные когда-то, а дети, глядя на своих родителей, уже с малых лет баловались так называемой косметикой, украшая себя и делая яркими губы, глаза и ногти на руках и ногах.
И таким образом люди постепенно смешивались с землей. Часто трудно было понять, где кончается грим и начинается лицо; где истинное здоровье, а где порок; где чистота, а где нечистоплотность.
– Не позволяй своим сыновьям жениться на дочерях! – услышал однажды человек, который был когда-то частью скалы и который старался всегда помнить о том, что он всего лишь творение.
Этот человек уехал и поселился далеко от остальных. Он старался быть послушным и учил детей своих быть послушными, и детей своих детей учил тому же.
Эта наука сохранения жизни передавалась из поколения в поколение.
Развиваясь и изучая законы природы, люди научились использовать многие явления. Из камней они строили города, а по трубам вода поступала прямо в дома.
Появились ветряные и водяные мельницы, создавались пароходы и паровозы.
Люди научились складывать стихи и сочинять мелодии.
Жизнь на земле, заселенной человеком, становилась прекраснее и богаче. Создавалось впечатление, что Кто-то невидимый вдохновляет людей и через них проводит Свои желания, реализует планы и замыслы.
– Для этого Я и создал вас, – сказал однажды голос, – чтобы вы возвещали о Моем совершенстве. И кто добр, тому Я даю знание.
Чем старше становился человек, тем прекраснее и мужественнее выглядел. Все более уверенной была поступь, потому что с возрастом люди все более убеждались в справедливости требований своего Творца, все более доверяли Ему и любили Его.
Меньше произносилось слов о законе, больше и больше звучало слов о любви и преданности.
Везде, где поселялись люди, расцветала природа и преображалась земля, потому что вместе с собой люди несли совершенство некогда Сотворившего их, а голос Его звучал уже не в листве деревьев, а в самой глубине сердца.2
А где-то вдали люди, живущие по принципу «хочу – не хочу», разрушались и передавали болезненную склонность к разрушению своим детям.
Люди строили свою жизнь, прислушиваясь только к голосу своих желаний, стремясь лишь удовлетворить свои прихоти.
Прежних людей давно не стало, а повзрослевшие потомки даже и не слышали о моральных запретах.
Жизнь со всеми ее скорбями и страхами, со всей неустроенностью не радовала людей, и однажды отправились три мудреца искать счастье.
Каждый пошел своим путем, но все они после долгих блужданий пришли в ту самую землю, где жили счастливые люди.
– Они так хорошо живут, потому что у них развита наука, – сказал один из мудрецов, вернувшись на родину.
– Нет. Они счастливы оттого, что у них музыка и поэзия в почете! – сказал другой мудрец.
– Потому что в городах живут и за водой к реке не ходят! – сказал третий.
И тогда каждый из них решил организовать свою школу.
– Все дети должны учиться на одни пятерки! В знании – сила! – требовал первый и, не пытаясь понять, кто к какому предмету способнее, вбивал в головы учеников химию, астрономию, физику и математику.
– Все дети должны владеть музыкальным инструментом, и лучше не одним! – требовал второй. – Пианино – в каждый дом! Учим стихи наизусть! В этом наше бессмертие!
– Благоустраиваем жилища! – скандировал третий. – Быт – залог здоровья и процветания.
Работа кипела. Творчество, техника, быт поднялись на высочайший уровень, но сердца все более оскудевали.
Все силы вкладывая в науку, быт и искусство, люди оставались растерянными и печальными. Они совсем не умели строить отношения и просто любить.
Один маленький мальчик, появившись на свет, улыбнулся всему миру.
Подрастая, он с восхищением рассматривал цветы и небо, слушал пение птиц и стрекотание кузнечиков.
Его родителям говорили:
– У вас очень глупый ребенок. Его не возьмут ни в одну из школ. У него совсем нет никаких стремлений и никаких целей.
– И у него нет надежды стать счастливым? – плакали родители.
Учителя пожимали плечами.
Все дети ходили в школу, а глупый мальчик гулял по лугам, спускался к реке, а по ночам слушал тишину.
Глупый мальчик начинал день с глупых вопросов:
– Что хорошо, а что плохо? Есть ли кто-нибудь сильнее и умнее человека? А можно ли жить так, чтобы не разрушаться и не превращаться в глину?
Не знали родные и соседи, что блаженны жаждущие правды, поэтому на вопросы мальчика никто не отвечал, над ним смеялись, его били палками и прогоняли со дворов.
Люди стыдились с ним здороваться и дом, в котором он жил, обходили стороной.
Повзрослевший мальчик, а звали его Ганс, вынужден был покинуть свою землю и отправиться куда глаза глядят – искать счастье.
Путь Ганса оказался сложным и опасным. Много раз появлялось желание все бросить.
Порой, когда приходилось преодолевать бурные потоки, перебираться через пропасти и карабкаться через горы, хотелось проклясть избранный путь и вернуться. Но что-то не позволяло Гансу отступать и заставляло идти вперед.
Это что-то называлось надеждой!
И когда Гансу в изнеможении хотелось лечь и умереть, надежда заставляла идти вперед.
Однажды, размышляя о том, каким же он был глупцом, покинув свой дом, и совсем уж было решив вернуться и умереть на своей земле, Ганс, преодолевая усталость, поднялся на возвышенность и вдруг увидел в долине прекрасный город.
Город, в котором что ни дом – то дворец.
Вокруг каждого дворца – сады, вокруг самого города – зеленые поля, а в городе – ровные и чистые улицы.
Увидев эту красоту, Ганс горько заплакал, поняв, что уже никогда не сможет жить как прежде.
Ганс спустился в долину, и у самых ворот путь ему преградили стражники:
– С какой целью ты прибыл к нам?
– Я глупый Ганс. Пришел из далеких мест. А ищу я мудрость…
Удивительно, но стражники не засмеялись. Наоборот, они с почтением расступились, и Ганс вошел в город.
Весть о появлении в городе чужестранца разнеслась быстро. Дошла она и до правителя, который распорядился пригласить Ганса в свой дворец.
Ганс испугался. Он помылся, привел себя в порядок как мог и отправился на прием.
– Приветствую тебя, странник! – сказал правитель.
– И я приветствую вас, – ответил Ганс. Он увидел уставленный яствами стол и стеснительно улыбнулся, стараясь не показать, что голоден.
– Угощайся, чужеземец, и расскажи мне о своей стране, – приглашая его жестом к столу, сказал правитель.