Слепое знамя дураков
Шрифт:
– Будто я в темноте бреду, и мне страшно так… а свернуть обратно не могу никак… и будто ждёт меня в темноте что-то ужасное… и смех я слышу… девичий, раскатистый… словно нечисть какая надо мной потешается.
– Ирина, если ещё раз такое приснится, незамедлительно звони мне, поняла? – требовательно проговорил я, а сердце моё сжалось.
– Папа, это всего лишь сон, – рассмеялась в трубку девушка.
– Сны – вещь не простая… Звони мне или дяде Грише, если тебе ещё раз что-то подобное приснится. Через неделю приеду за тобой. Целую.
– И я тебя целую и очень люблю, пап, – прозвенел её нежный голос.
Я повесил трубку и завыл на всю квартиру. Началось!
Оставался месяц до совершеннолетия моей дочери – самой доброй и ласковой девушки на свете. Я сомневался иногда, что именно она и есть наследница – дочь Дьявола, но знал это наверняка.
И вот этот сон… Её манила тьма.
Оля с Лилей уехали сразу после похорон Оксаны, оставив медальон моей новорожденной дочери, и мы на протяжении восемнадцати лет ничего не знали о них. Ни разу не появился и Дмитрий Громовой.
Я назвал дочь Ириной в честь своей матери. Я устроил её сначала в ясли, а потом и в школу при Даниловском монастыре, где когда-то я был посвящён в воины добра и света. Через две недели она должна была сдать экзамены и получить аттестат. А через месяц… я навсегда потеряю и её, как, впрочем, и всех женщин, которых я любил когда-то.
Я всё чаще задавался вопросом: что будет, если Митя не сможет уничтожить наследницу? И понимал, что ничего хорошего. Общество получит свою владычицу – наместницу Сатаны на земле, а всё доброе и светлое в этом мире станет уязвимым.
Я задумывался, сможет ли моя Ира противостоять соблазну, отказаться от своего предназначения, устоять перед тьмой… Но я мог только мечтать об этом.
Я любил дочь, несмотря на то, что она отняла жизнь у своей матери – моей Оксаны. Любил её с первого мгновения, как мне на руки её передала Надя, принимавшая роды. Я надеялся, что через сорок два года я смогу исправить это…
Раздался телефонный звонок, вернувший меня к реальности. Я нехотя поднял трубку.
– Привет, Александр. Это Оля.
Я много лет не слышал её голоса. Он изменился – из него ушли радостные нотки, которые я так любил в те времена, когда Оля была моей приёмной дочерью.
– Привет… Как ты? Где ты? Почему не звонила раньше? – я с ходу засыпал её вопросами.
– Лиля пропала вчера. Я собираюсь в Москву, уверена, что она уже там. Будьте начеку, – предупредила Оля.
– Понял. Встречаемся завтра у Кирилла Степановича… А сама-то ты где?
– В Ростове-на-Дону, – ответила она.
– Хорошо… Завтра в семь… – назначил я время.
Это всё, что смог сказать я той, которая некогда приходилась мне дочерью. Моей маленькой проказницей-телепаткой… Похоже, отцовство не было моей сильной стороной.
Я позвонил Лидванским – Григорию и его жене Надежде – и вампирам, чтобы предупредить их о рыжей ведьме и встрече с Олей в квартире на Сухаревской. После я направился по делам. Ночью я спал очень плохо, а весь день маялся в ожидании встречи. Я знал, что Оля ничуть не изменилась за эти годы, как и все мы, но не был уверен, что она осталась прежней. Она уехала одна с дочерью на руках – маленькой и столь ненавистной мне рыжей ведьмой.
Ровно в семь я был у Кирилла Степановича. Здесь уже были Клавдия и Оля, прибывшая несколько часов назад в столицу. Следом за мной пришла Надя.
– Она не появлялась? – обеспокоенно спросила Громовая.
Все мы ответили отрицательно.
– Мы могли бы попытаться найти её по запаху, – предложил я, – это было бы проще, если бы… – я запнулся.
– Оксана была с нами, – продолжила за меня Оля, прочитав мои мысли.
Я кивнул.
– Клавдия, мы могли бы с тобой прочесать весь город, и Виктор тоже, – переехав в Союз, Витторио Сильвано получил от Громового паспорт на имя Виктора Селиванова.
– Отправимся, как только он придёт, – согласилась Клавдия. Её акцент за последние годы стал менее заметным.
– Ты помнишь её запах? – уточнил я у вампирши.
– Даже во сне бы различила, – отшутилась она, не ложившаяся спать с тех пор, как Григорий впервые дал им с Виктором своё зелье, благодаря которому они могли находиться на солнце.
– А пока мы их с Гришей дожидаемся, расскажи, Оленька, как ты жила эти годы? – я присел рядом с ней.
– Тяжко мне пришлось с Лилей, особенно первое время, пока она маленькая была. Митю она слушалась, а на мои замечания вовсе не реагировала. На юге много наших братьев, они помогали мне.
– А Митя не появлялся? – спросил я.
– Только в моих снах, – печально ответила она. – Как… твоя дочь?
– В Даниловском… Ты не поверишь, что она и есть наследница, когда узнаешь её, – воодушевлённо произнёс я.
– Не тешь себя ложными надеждами, Александр, – остановила она меня. – Я тоже мечтала, что смогу воспитать Лилю добрым человеком. Ведьма есть ведьма, зло есть зло.
Она затронула моё больное место. Я решил сменить тему.
– А где наш уважаемый колдун? Что-то давно я его не видел, – вспомнил я о Кирилле Степановиче.
– Когда я приехала, квартира была открыта, – сказала Оля.
– Кирилл Степанович! – окликнул я хозяина, но мне никто не ответил. – Может, по делам вышел… – предположил я.
Пришли Григорий и Виктор. Мы обсудили детали поиска Лили, и уже было направились из квартиры, как я уловил сладковатый запах жжёного сахара.
– Леденцы! Она здесь!
Я бросился по комнатам, надеясь поймать Лилю Громовую. В одной из комнат я обнаружил обёртку от конфеты. Она была где-то рядом и будто специально оставила след.