Слепящая пустота
Шрифт:
— Проклятье! — хрипло выругался Зоркий. — Даня, бегом сюда! Это не статуи, а кромлехи! Близкие родственники менгиров! Как я мог забыть, что тут их территория…
Истукан, еще миг назад неподвижно стоявший, пришел в движение. Похоже, ему не понравилось панибратство, с которым отнесся к нему Данила. Мальчик едва успел отскочить за спины мутантов.
Разинув сформировавшуюся из пластичной массы пасть, «идол» проворно пополз к непрошеным гостям.
Другие кромлехи тоже не стали стоять в сторонке, поспешив на помощь своему собрату.
Пять существ, похожих
— Даня, — Зоркий швырнул мальчику металлическую зажигалку, — скорей собирай костер. Иначе как огнем эту пакость не одолеть.
Увернувшись от выстрелившей в его сторону серой руки монстра, паренек побежал на поиски дров или какого-нибудь горючего материала.
Чтобы не дать противнику взять себя в кольцо, мутанты постарались рассредоточиться по всей площадке перед Музеем. Копья, которыми они были вооружены, особого эффекта не производили, проходя насквозь глинообразные тела кромлехов и не причиняя им никакого вреда.
— Быстрее, Даня, быстрее! — умоляюще воскликнул Серый, видя, как твари медленно, но неумолимо сжимают кольцо.
Мальчик дрожащими руками поднес горящую зажигалку к сложенному наспех из сухих веток костерку.
Пламя нехотя лизнуло древесину, но через несколько секунд принялось с треском пожирать ветки.
Кромлехи тут же прекратили наступление и стали расползаться в разные стороны. Вооружившись горящими ветками, мутанты начали охаживать врагов со всех сторон. Твари загорелись, с бесформенных тел стали отваливаться куски чернеющей на глазах студенистой массы.
— Фух! — вытер лоб Серый. — Еще одной такой схватки мы точно не выдержим. Хорошо, что до «Стекляшки» уже недалеко…
Миновав хмурую громадину, бывшую когда-то гостиницей «Харьков», а ныне щерящую на путников рваные зубы проломов, отряд подошел ко входу на Университет.
— Как же это так? — озадаченно почесал затылок Серый. — Кто-то взорвал «Стекляшку»! Интересно, зачем? И что нам теперь делать? Это был единственный вход на станцию.
— Придется снова под землю нырять, — заключил Зоркий. — Здесь нельзя находиться долго, вокруг опасная территория. Обитающие в парке Шевченко твари уже наверняка нас почуяли.
— Да уж придется, — передразнил соратника предводитель мутантов. — Давайте люк искать. Если, конечно, и с ним чего-нибудь не сотворили. Везет тебе, как утопленнику, парень, — с вздохом обратился он к Даньке.
И, увидев, что мальчик расстроился, потупив голову ободряюще похлопал его по плечу:
— Не горюй, прорвемся… У люка нам, правда, придется расстаться, потому что он ведет прямо на станцию. Никто, кроме нас, о нем не знает. Но ты не волнуйся, люди там обитают хорошие и в обиду, если что, тебя не дадут.
Глава 15
НАДЕЖДА
— Значит, мой юный друг, говоришь, что тебе нужен Зулус?
Слегка прищуренные глаза из-за стекол очков смотрели добродушно и с сочувствием. И вообще, заведующий научно-исследовательским комплексом «Университет» доктор биологических наук профессор Михаил Альбертович Потанин всем своим видом вызывал симпатию и доверие. Лет шестидесяти с хвостиком, весь какой-то уютный, кругленький, чем-то похожий на сказочного Колобка. Неудивительно, что напоенный чаем Данька слегка размяк и рассказал ученому кое-что из своей истории. Разумеется, не все. Понимал, что внешность зачастую бывает обманчивой и доверять первому встречному опасно. Взять того же Бурого.
О негодяе-конфедерате с Исторического Музея и его подлом поступке мальчик как раз и рассказал Потанину. А еще о том, как бежал с отцом из Холодногорского форта, атакованного мутантами, подвергся нападению рейдеров, был спасен бойцами Торговой Конфедерации, доверился одному из них и в результате оказался проданным работорговцам. Потом сбежал, украв у рейдеров оружие, и добрался сюда, где хотел бы встретиться с другом отца, сталкером по кличке Зулус.
— Да, — задумчиво произнес профессор, сняв очки и покусывая блестящую дужку. — Жуткая, в общем-то, история, даже для нашего жестокого мира… Бедные дети! Сколько вам приходится страдать… Ты пей, пей, дорогой…
Он налил Дане еще чаю в хрустальный стакан необычной грушевидной формы и достал из бумажного пакетика, стоящего на столе, пару кубиков сахара.
— Тебе еще повезло малыш, что по пути сюда ты не нарвался на дозор ваххабитов…
Мальчик напрягся. С чего бы это Михаил Альбертович вспомнил о мусульманах, которые как раз собирались купить Данилу?
— Они что-то совсем озверели в последнее время… Такое творят… Нападают на форты, вырезают детей. Причем исключительно мальчиков. Интересно, чем это вы им так насолили?
Ученый вопросительно глянул на собеседника, словно тот должен был держать ответ от имени всех харьковских мальчишек.
— Впрочем, мусульмане всегда отличались некоторой… м-м… импульсивностью. Что в мирное время, что потом, после Катастрофы. Кстати, это именно из-за них мы вынуждены были взорвать «Стекляшку», чтобы обезопасить себя от нападения. Хоть у нас здесь, как ты сможешь убедиться, и нет детей… Вернее, не было, — спохватился профессор, неловко улыбнувшись. — Что же до Зулуса, то он сейчас на станции, к сожалению, отсутствует. Он отправился в рейд. Я время от времени прошу его разыскивать кое-какие образцы для наших исследований.
Видя, что мальчик поскучнел, ученый поспешил его успокоить:
— Да он уже совсем скоро вернется. Может, даже сегодня. А пока, молодой человек, не желаешь ли совершить экскурсию по нашему комплексу? Уверяю, у нас здесь найдется много занимательного.
Даня кивнул. Ему и впрямь было любопытно.
Интерьером двухъярусный Университет напоминал гостеприимную Научную, где жили Данькины друзья-мутанты. Только если на Научной преобладали резкие углы и прямые линии, то здесь все было закруглено: изогнутые перила облицованных мрамором балконов, концентрические окружности на потолке и повторяющиеся изящные контуры на плитке пола. С одной стороны имелись ступеньки, а с другой, выходящей к уничтоженной «Стекляшке», — эскалатор, как и во всем метро, не работающий.