Слепящая тьма [СИ]
Шрифт:
— И что?
— А вот что… Я тебе предлагаю совершить небольшую поездку. Мой учитель, да продлит Аллах дни его, желает видеть и говорить с человеком, что избавил Карачи от проклятого палача Доштагери, продавшегося неверным и обагрившего руки кровью многих правоверных. Это большая честь, не отказывайся…
— И где он хочет с мной встретиться?
— Это тебе знать не нужно. Учитель пребывает в сокрытии и редко с кем-то встречается. На моей памяти еще не было, чтобы он пожелал встретиться с кяфиром…
— Мне это знать нужно. Если это за городом — то как мы выедем
— Об этом не беспокойся. Мы неоднократно вывозили этим путем братьев. И полицейские ничего не смогли сделать. Вечером поедем…
Пакистан, дорога на Хайдарабад
09 июня 2008 года, вечер…
В кузове мертвенно-желтым светом мигнула лампочка. Один раз — плановая остановка на полицейском блокпосту. Если бы мигнула два раза — это означало бы тревогу…
Мехмет приложил палец к губам, требуя тишины. Глаза его блестели каким-то нездоровым, горячечным блеском, он замер, направив автомат — один из тех, что я захватил у полицейских — на борт кузова, отделявший нас от полицейских…
Система действительно была отработана, чувствовалось, что ею пользуются уже не первый год. Вечером к складу подъехала бубубахайка, в ее кузове был тайник. Дело в том, что на эти машины товары грузили не только в кузов — громадные тюки с барахлом навьючивали поверх кузова так, что высота груженой машины составляла пять — шесть метров и вообще было непонятно, как эта машина ездит. В этом случае, было очень сложно определить истинную высоту кузова машины, для этого нужно было разгружать ее всю. Вот некие народные умельцы и присобачили к крыше небольшой тайник, в котором можно было разместить взрывчатку, несколько ящиков с автоматами или пару человек… Для того, чтобы обнаружить тайник, нужно было разгрузить всю машину и снять навьюченные на крыше тюки. Таким образом, можно было проехать весь Пакистан, Индию, Афганистан — и никто ничего бы не заподозрил…
Черт, а ведь долго стоим…
Лампочка снова мигнула, на сей раз два раза, едва слышный, донесся отчаянный крик…
— Нет!
Остановить Мехмета я не успел, слишком мало было места — он поднял автомат и полоснул длинной очередью по борту, раскрывая нашу лежку. В тесноте тайника удушливо запахло пороховыми газами…
— Черт, ты что творишь? Ты охренел…
На Мехмета было страшно смотреть — сверкающие в темноте отсека глаза, оскал зубов. Он и рычал и шипел, словно дикий зверь, попавший в ловушку…
— Собаки… предали… дети шайтана…
— Какого хрена?!!!
— Все, кяфир… сдали нас… теперь конец…
Внезапно я понял, что по нам не стреляют — хотя должны были бы. Это ведь очень просто — окружили машину и открыли огонь по кузову. Даже сделать ничего не сможем…
Металлический голос резанул по нервам…
— Что они говорят?
— Говорят, чтобы сдавались — иначе будут стрелять…
— Не стреляй. Крикни что сдаемся. Когда вылезем — наблюдай за мной и когда я начну — делай ноги…
Свобода для маневра — все, что мне сейчас было нужно. Это сейчас мы — словно крысы в мышеловке. Стоит только вылезти на свободу — и не остановит даже пулемет…
— Ты все-таки воевал… — немного успокоившись, пробормотал Мехмет.
— Тебе то какая сейчас разница…
Машину разгружать не стали — стали ломом проламывать борт. Сразу напротив нашего убежища, они знали, что искать и где. Значит — и в самом деле кто-то предал. Но с этим надо разбираться потом, сейчас главное — выжить…
— Отвлеки на себя внимание! Как мы вылезем — досчитай до двадцати и сделай что-нибудь. Крикни что-нибудь. Понял?
— Понял…
Стальной клюв лома проламывал одну доску за другой, слепящий свет окутывал грузовик — значит, на него направили прожектор. Это тоже ошибка — у тех, кто целится сейчас в грузовик, глаза привыкли к яркому свету — и стоит только выйти из света — стрелять они не смогут, их глазам придется адаптироваться к тьме.
Снаружи что-то крикнули….
— Что?
— Говорят, чтобы выбросили оружие…
— У тебя есть что-нибудь тяжелое?
— Что?
— Не знаю. Типа камня…
Мехмет немного подумал…
— Ничего вроде нет. Разве только… вот это пойдет?
В руках у Мехмета был небольшой складной нож…
— Давай…
Взвесил в руке — вес маловат, но пойдет. Спрятал за ремешок часов…
— Теперь выбрасывай автомат. Только сильно не бросай…
Мехмет сделал так, как я сказал…
— Теперь говорят, чтобы выходили, становились лицом к машине с поднятыми руками…
— Давай. Ты первый, я второй. Как я начну — уходи от света и беги в темноту, понял? Пошел!
Мехмету было проще — он проскользнул в проделанное ломом отверстие, словно уж в нору. Мне же пришлось выломать еще одну доску, чтобы пролезть…
— Руки за голову! Лицом к машине! Ноги расставить! — команды теперь отдавались через мегафон, на прекрасном, без малейшего акцента английском. Если вместе с пакистанцами советники из ЦРУ или ФБР — то это сильно усложняет дело. От них можно ждать подлянки, это тебе не туповатые пакистанцы. Да и если просочилась информация о моей биографии — они могут знать и мой реальный уровень подготовки.
Закрываю глаза — в отличие от пакистанцев я не должен себя ослепить прожектором и должен быть готов действовать в темноте. Медленно поворачиваюсь лицом к грузовику, намертво запомнив примерное расположение прожектора. Интересно, хватит ли сил, там стекло должно быть толстое…
Отсчет!
Воздух густеет, шорох шагов пакистанцев по асфальту напоминает грохот водопада. Несмотря на то, что я стою к ним спиной, мне их прекрасно видно, я вижу, где находится каждый из них и что делает. Самое главное — чтобы они подошли ближе — тогда пулеметчик и остальные не смогут стрелять — побояться зацепить своих. Один из полицейских подходит вплотную, в одной руке у него наручники, в другой автомат — а с одной руки из автомата стрелять нельзя! Дуло автомата упирается мне в спину. Еще один страхует, он — самый опасный…