Слепящая тьма. часть 2
Шрифт:
Слепящая тьма часть 2
Куда меня привезли — я не знал. Но ехали долго. Примерно прикинув расстояние, я пришел к выводу, что это где-то в районе Кветты, может быть на самой афгано-пакистанской границе. Как потом выяснилось — я ошибся. Это были небольшое селение в окрестностях Лоралай, маленького городишки
Ехали мы на том самом черном ЛандКрузере, принадлежащем то ли подполковнику, то ли шейху, то ли бог знает еще кому. За рулем был Шахри, шейх сидел рядом. Меня же посадили на заднее сидение, с руками, стянутыми одноразовыми пластиковыми наручниками и черным мешком на голове. Салакзай, судя по звукам, по едва слышному на фоне работы мотора дыханию, уселся на переднее пассажирское сидение. Всего два человека, не считая меня, в машине — рискованная поездка для человека, приговоренного аль-Каидой к смерти. Но шейх ничего не боялся — он был на своейземле…
На ночь меня оставили в доме местного старосты. Власти тут не было вообще никакой — ни полиции, ни армии, ни администрации. Только местный староста, выбираемый сходом, а вот такие вот люди, приезжающие из города. Удивительно, но шейха пришло встречать много жителей селения. Когда машина остановилась — с меня сняли мешок, и наручники и я мог наблюдать, как жители встречают приехавшего к ним человека. Не знаю почему — но мне вдруг стало жутко…
Они не такие как мы. Они даже не укладываются в наше понятие "цивилизованный человек". Они живут в таких же домах, как и их предки тысячелетие назад, у них нет микроволновой печи, высокоскоростного Интернета и закладной на дом. У них нет такого оружия как у нас — только ножи и автоматы Калашникова, часто с самодельными деталями.
И мы ничего не можем с ними сделать…
В этом то весь ужас — ничего. На место убитого отца встанет сын — и все продолжится. Мы воюем с противником, которого невозможно победить. Их можно только уничтожить…
На меня они смотрели совершенно без злобы — как смотрят на экспонат в музее, на зверя в зоопарке. Для них я был пришельцем из другого мира, к которому они не знали, как относиться. На шейха же они смотрели с обожанием. Для них он — представитель власти — был почти что богом, посланцем Аллаха на земле. Никакая демократия, равноправие, свободные выборы и все прочее что мы предлагаем — искренне, кстати, предлагаем — для них были не нужны. Прикоснуться к краю халата своего властелина — вот было счастье для этих людей…
Шейх коротко переговорил о чем-то со старейшиной, потом сел в машину и уехал. По-английски здесь, естественно, никто не говорил. Держа меня за руку, местный старейшина — пожилой, сухой, хромоногий, с проседью в длинной бороде, отвел в свой дом. Обед я уже пропустил, на ужин были лепешки, испеченные в земляной печи и мясо — ко мне не только не относились как к пленнику, но и пригласили за свой стол. Потом меня отвели в комнату — небольшую, где из обстановки была только переносная жаровня, да ковры. Было довольно холодно, и чувствовал я себя скверно до сих пор — правильно предупреждали, что каждое "включение" сжигает организм подобно току слишком высокого напряжения, оно может закончиться даже сердечным приступом. Я лег на ковер у самой стены, ближе к пышущей животворным теплом жаровне и почти сразу же заснул…
Алла-а-ху Акбар! Алла-а-ху Акбар! Алла-а-ху Акбар! Алла-а-ху Акбар! Ашхаду алля иляха илля Аллах! Ашхаду алля иляха илля Аллах! Ашхаду анна Мухаммадар-расул-уллах!…
Протяжный, заунывный напев муэдзина разбудил меня рано утром — скорее всего, было пять или шесть часов утра. Сколько именно — я не знал, часов не было не только у меня, но даже и у хозяина дома. Здесь жили не по часам — по времени намазов…
Комната, в которой меня поместили, была маленькой, теплой от жаровни. Выпрямиться в полный рост там было невозможно — слепленный из глины потолок был слишком низок. Я осторожно подобрался к двери, толкнул ее — не заперто! Можно уходить — только куда? И зачем?
Никто меня не держал. Весь день я провел в поселке — маленьком, всего то три десятка домов — обошел его весь, прогулялся по окрестностям. За мной следил мальчишка, видимо сын моего хозяина — живой, смышленый, лет семи — но делал он это явно только потому, что не хотел, чтобы гость свернул себе шею в опасном месте. Или по незнанию зашел, например, на женскую половину чьего то дома, что по местным меркам служило основанием для убийства. Оставалось ждать шейха. И я его ждал…
Шейх приехал только на третий день, под самый вечер. Машин здесь не было, поэтому услышав шум мотора я понял сразу — за мной. Мне предстояла одна из самых опасных шахматных партий в моей жизни — причем с достойным, чего греха таить, соперником. И ставкой в этой игре были не деньги — человеческие жизни…
Когда мы остались вдвоем — для нас освободили самую большую комнату в мужской части дома — шейх привычно уселся напротив меня на расстеленный ковер — метрах в пяти от меня, внимательно посмотрел мне в глаза. Дуэль началась…
— Я думаю… вам нет смысла скрывать ваше настоящее имя — Майкл Томас Рамайн. Итак — это ваше настоящее имя?
— Допустим… — осторожно сказал я
— Господин Рамайн, вам нет смысла выдавать себя за кого-то другого. Вы уже прекрасно поняли, кто перед вами, такой подход не сможет сыграть ни одна разведка в мире. Вы — продавец, я — возможный покупатель. Что я должен сделать, чтобы вы поняли, кто перед вами…
В этот момент можно было идти напролом — заявить, что у меня есть некий товар — но переговоры я буду вести лично с Осамой Бен Ладеном. Но это сразу вызвало бы подозрения в моих истинных намерениях — на Востоке принято подозревать всех и вся…
— Поскольку передо мной только вы… переговоры можно вести и с вами. Другой вопрос… есть ли у вас достаточно денег, чтобы расплатиться за товар?
— Цена зависит от товара… — глубокомысленно изрек шейх — но прежде всего я хотел бы немного рассказать о вас. Признаюсь, я был очень удивлен, когда узнал, за что вас разыскивают. Ваш отец, будучи высокопоставленным американским разведчиком, заодно работал и на русских. Похоже, что и вы тоже…
— Это домыслы! — отрезал я
— Домыслы — так домыслы. И, тем не менее — мне бы хотелось послушать про товар, который вы предлагаете.