Слепые солдаты
Шрифт:
— Покажите ему, — распорядился Сварог, не повышая голоса.
Один из помощников палача проворно бросился к низенькой дверце в углу и распахнул ее настежь. Державшие Одо проворно подтащили его к двери и поставили так, чтобы прекрасно видел, что там внутри. Главный палач деловито распорядился:
— Таз давайте. А то все они норовят пол запачкать, плевать им, кто убирать будет…
Самый младший подмастерье (тот, что до сих пор путал здешние инструменты) проворно подскочил с большим жестяным тазом и встал так, чтобы при необходимости моментально его подсунуть клиенту.
Сварог со своего места не видел, что там, в комнатке — но прекрасно знал, что сейчас предстало взору господина Одо. Там, на каменном полу, прикованное за ноги
Решив, что прошло достаточно времени, Сварог приказал:
— Ко мне его.
Дверь захлопнули, Одо вернули на прежнее место перед столом, на сей раз держа еще крепче — потому что ноги у него подкашивались и волочились по полу. Подмастерье с тазом бдительно помещался на удобной позиции. Одо оказался покрепче, чем предполагалось: наизнанку его таки не вывернуло, но из бледного он стал каким-то зеленоватым, потел так, словно его поливали из лейки, закатывал глаза и трясся. Один из помощников сунул ему под нос резко пахнущую склянку и рявкнул:
— Нюхай, зараза, со всем усердием! Вздумаешь в обморок падать, железом пригрею!
Одо старательно и шумно втянул обеими ноздрями, замотал головой, зачихал. Нельзя сказать, чтобы после этого он стал выглядеть пристойнее, но в обморок падать вроде бы не собирался. Сварог показал пальцем — и клиента усадили на жесткий стул, все так же старательно держа за локти.
— Ну, хватит, — сказал Сварог холодно. — Все равно не поверю, что вас полностью вышибло из разума. Наверняка видывали виды в этой жизни и вряд ли впервые вступили на скользкую дорожку… Будете говорить нормально, или приказать вам для начала уши калеными щипцами прижечь… нет, вонь будет. Что-нибудь другое, не опасное для здоровья, но крайне болезненное…
— Осмелюсь предложить, государь… — почтительно сказал главный палач. — Нос в тиски. Ни запаха, ни особого вреда для здоровья, зато болюче…
— Пожалуй, — сказал Сварог. — Принесите.
— Н-не надо! — вырвалось у Одо.
— Не надо, — сговорчиво повторил Сварог. — Итак, вы готовы говорить членораздельно и со смыслом… Вы его узнали? Этого, за дверью? Нет? Ну конечно, сейчас его родная мама не узнает… И все же… Вы неглупый человек, у вас, возможно, есть догадки и соображения?
Молчание длилось недолго. Одо, обливаясь потом, прошелестел:
— Сувайн…
— Он самый, — сказал Сварог. — Впрочем, чтобы сделать такое умозаключение, особого ума не требовалось: у вас был один-единственный, более-менее посвященный в ваши грязные дела сообщник, остальные — рвань, исполнители… Все верно, Сувайн, который, как нетрудно догадаться, выдал абсолютно все о ваших делах, что только знал. Правда, после этого с ним еще довольно долго упражнялись здешние мастера…
— Зачем? — вырвалось у Одо.
— Не из личной мести, — серьезно сказал Сварог. — Уж поверьте королевскому слову. Я бы никогда не приказал пытать человека, который хотел меня убить, из чистого удовольствия. Как-то это мне не свойственно, правда. Меня столько раз пытались убить, что даже и глупо в очередной раз злиться всерьез. Ну, хотели убить… Дело житейское. Подозреваю, не раз еще попытаются, к чему нервы тратить… Тут другое. Когда меня ловили, егеря вашего Сувайна убили бродячих комедиантов. Мужчин просто убили, а женщин еще пытали и насиловали. А ведь они были совершенно ни при чем… и неплохие были люди…
Едва он замолчал, Одо вклинился, почти крича:
— Я им ничего подобного не поручал! Вообще ничего не знал, как вас там ловят…
— А я вас в этом и не обвиняю, — пожал плечами Сварог. — Просто вы были главным.
— Ни единой, государь, — кратко ответил из своего угла глэрд.
— Вот видите, — сказал Сварог. — У меня мало времени, поэтому с вами сразу начнут работать обстоятельно и всерьез. Вас уже проверили люди, наделенные соответствующим даром. Есть, конечно, колдуны… или просто люди, раздобывшие заклятья, делающие их совершенно нечувствительными к боли. Но вы не колдун и никакими заклятьями не владеете. Правда… Мне доложили, что общаться вы с какими-то колдунами или магами общались, а как же, и довольно плотно. Остались следы. Их даже я вижу, хотя маг из меня никудышный. Знаете, это выглядит так, словно человек здорово испачкался в саже… Вы самый обычный человек, и вам будет больно. Вот только кто вы такой… Попробуем подумать, немного времени найдется. Ваши ронерские бумаги на имя градского обывателя Лелиано — фальшивка, очень искусная, правда, попахивающая не частным промыслом, а государственной конторой. Вы поняли, почему те люди, не похожие на палачей, раздели вас догола и осматривали самым тщательным образом?
— Н-не совсем, — признался Одо.
— Ну, это так просто… — усмехнулся Сварог. — О человеке очень много могут сказать его тело и руки… Тело у вас сытенькое, упитанное, руки — прямо-таки аристократа, хотя нет, тут нужно подобрать какое-то другое определение. В конце концов, господа дворяне, никогда, конечно же, не работающие руками, тем не менее, много ездят верхом, тренируются с оружием, а это оставляет свои следы. Даже у королей. С вами обстоит совершенно иначе. Руки у вас такие, словно вы отроду не держали в руках ни поводьев, ни меча. Нежные, как у придворной красотки. И ступни такие же, полное впечатление, что только здесь вам пришлось достаточно часто ходить пешком, и вы изрядно сбили ноги… Зато на пальцах у вас те самые знающие люди обнаружили старые, крайне специфические мозоли, какие остаются у тех, кто долго пользуется пером, большими ключами, всевозможными счетными машинками. У вас руки ученого, канцеляриста, купца, банкира… Но для первых трех категорий вы очень уж холеный. Ну и наконец… Вы растягиваете гласные в конце слов, глотаете гласные после «п» и «м», часто вместо «з» употребляете «с». Так говорят либо уроженцы Балонга, либо те, кто прожил там много лет. Одним словом, вы из Балонга.
— Предположим… — сказал Одо, настороженно поблескивая глазками.
— Без всяких там «предположим», — сказал Сварог. — Вы, безусловно, из Балонга. Конечно, вторая канцелярия Провизориума, получи она такой приказ, довольно быстро установит вашу подлинную личность, но к чему нам тратить время, если вы в том месте, где развязывают любые языки? Сами все выложите… — он сделал паузу. — Быть может, вы догадываетесь, каков бывает на таких вот допросах первый, прямо-таки традиционный вопрос? Ну, шевелите мозгами, вы ведь умны, я успел убедиться, да и оклемались немного, глазки больше не закатываете, в обморок рушиться не собираетесь, даже при виде Сувайна не сблевали, а ведь порой и закоренелых разбойничков выворачивает… И некоторая работа мысли у вас уже определенно прослеживается, верно? Вы начали думать, преодолев первое ошеломление и страх. Человек вроде вас, оказавшись в таком положении, очень быстро начинает лихорадочно искать выход… Я ведь прав, Одо? Вы уже и не потеете почти, и взгляд у вас осмысленный… Так какой здесь первый, традиционный вопрос?