Слезы спасения
Шрифт:
Это то, что чувствует Изабелла?
Так вот как она это видит?
Я – нет.
Я бы не стал.
Только когда я останавливаю внедорожник, я понимаю, где нахожусь. Я распахиваю дверь и поднимаюсь по тропинке, пока не добираюсь до вершины утеса, а затем опускаюсь на колени.
‘Закрой глаза’, – слышу я шепот моей матери.
Поднося руку к груди, я
Наша мать была секс-рабыней, и когда она родила Карсона и меня, мой отец застрелил ее, как будто она была не более чем больной собакой, которую нужно было избавить от страданий. И все потому, что она пыталась сбежать. Мой отец воспринял это как предательство.
Это была первая смерть, свидетелем которой я стал, и я был последним, кого она видела.
В семь лет я был достаточно взрослым, чтобы понять, что произошло. К счастью, Карсон был слишком мал, чтобы что-либо помнить о ней. Я защищал его от этого всю его жизнь.
И когда мне исполнился двадцать один год, я убил своего отца.
Это мои самые темные секреты, которые знает только Дмитрий. Скелеты в моем шкафу, требующие, чтобы я жил по строгому кодексу чести.
Мы не принуждаем женщин.
Вот почему я, блять, ненавижу Соню больше всего на свете. Вот почему я готов умереть, лишь бы забрать ее с собой.
Мое тело содрогается, когда я наклоняюсь, мои пальцы хватаются за траву подо мной.
Если Изабелла чувствует, что я надругался над ней, тогда я ни за что ее не верну.
Эта мысль безжалостно разрывает мое сердце, и когда она разрывает его на куски, она проникает в мою душу.
Потому что именно так глубоко я люблю ее.
Я начинаю качать головой, отказываясь принимать возможность того, что она не сможет простить меня, что я ничем не отличаюсь от своего отца.
Господи, нет.
Я начинаю хватать ртом воздух, когда сильнейшая боль охватывает мою грудь.
Блять.
Я делаю сдавленный вдох и ударяю кулаком по земле, а затем падает первая слеза, и мне кажется, что она покрыта кровью моей матери, оставляя след предательства на моей щеке.
Мне жаль.
Мне так чертовски жаль.
Услышав шаги позади себя, я вскакиваю и оборачиваюсь, но только для того, чтобы увидеть идущего ко мне Дмитрия.
Когда он останавливается передо мной, то берет меня за плечо и заключает в объятия.
— Мне жаль. Это не то, что я имел в виду. Даже не думай об этом.
Я с болью втягиваю в себя воздух.
— Что, если это то, что она чувствует? Тогда я ничем не лучше его.
Дмитрий сильно качает головой, крепче обнимая меня.
— Ты не навязывался Изабелле. Просто найди минутку и успокойся. Ты не можешь ясно мыслить,
Такое случается не часто, но когда это случается, трудно успокоиться.
Закрыв глаза, я слушаю своего друга. Я сосредотачиваюсь на том, чтобы делать глубокие вдохи.
— Ты хороший человек, – бормочет Дмитрий.
Я киваю, делая еще один глубокий вдох.
— Ты совсем не похож на своего отца.
Подняв руки, я хватаюсь за Дмитрия, призраки прошлого отказываются отпускать меня.
— Ты совсем не похож на своего отца, – повторяет Дмитрий.
Я качаю головой, просто пытаясь выровнять дыхание.
Дмитрий отстраняется и кладет руки мне на шею по бокам, его глаза встречаются с моими.
— Послушай меня, Алексей. Ты не принуждал Изабеллу. Да, ты солгал, но ты не заставлял ее делать то, чего она не хотела.
Я просто смотрю на единственного человека, который по-настоящему знает меня.
Затем он продолжает:
— Ты хороший человек. Я бы не стал рисковать своей жизнью ради тебя, если бы это было не так. – Я отвожу глаза от Дмитрия, но потом он говорит. – У тебя есть моя преданность и любовь, потому что ты совсем не похож на своего отца. В тот день, когда ты убил его, я поклялся быть твоим хранителем, потому что знал, что на свете нет человека, более заслуживающего моей защиты, чем ты.
Я киваю, с трудом подавляя бурлящие во мне эмоции. Отворачиваясь от Дмитрия, я устремляю свой взгляд на океан.
Он садится рядом со мной, и затем между нами воцаряется тишина, поскольку он дает мне время отодвинуть прошлое обратно в тень.
Я не принуждал Изабеллу.
Медленно моргая, я цепляюсь за эту мысль, чтобы сохранить рассудок.
_______________________________
ИЗАБЕЛЛА
Я вытаскиваю свое тело из постели и готовлюсь к новому дню.
Силу, которая раньше текла по моим венам, кажется, будто высосали из моего тела. Гнев уступил место острой сердечной боли, и, как бы мне ни было неприятно это признавать, я скучаю по Алексею.
Я скучаю по его игривой улыбке.
Я скучаю по тому, как он смотрел на меня… как будто он действительно любил меня.
Я скучаю по ощущению его сильных рук, обнимающих меня.
Я даже чертовски скучаю по его походке.
Фу.
Качая головой, я пытаюсь выбросить Алексея из головы и, надев ботинки, выхожу из спальни.
Я нахожу Ану на кухне, где она готовит чашку кофе.
— Хочешь немного?
Я киваю и сажусь за стол.
— Тебе не обязательно идти сегодня, – говорит она. Ана ясно дала понять, что она не в восторге от того, что мы возвращаемся в Колумбию за моим мотоциклом и оружием.
Я провела прошлую неделю, наблюдая за территорией вокруг конспиративной квартиры и другой собственности, чтобы убедиться, что там чисто. Но это не так. Люди моей матери следят за всем, что говорит о том, что она поняла, что я задумала.